Кыдз

береза

К. у к.-з. и к.-п. была одним из наиболее почитаемых, а в прошлом, по фольклорным данным, и священных деревьев. Согласно к.-з. народным преданиям, расположенное на холме близ устья Выми крупнейшее языческое капище Перми вычегодской находилось рядом с огромной "прокудливой" К.. Святитель Стефан Пермский разорил это капище, а затем в течение трех дней и ночей рубил топором священную берёзу. При этом К. издавала стоны, а из ее надрубов сочилась кровь. Другая почитаемая К., которая истекала кровью, когда ее рубили, находилась, по преданию, рядом с нижневычегодским селением Арабач. Еще в начале этого века у нижневычегодских селений имелись заповедные рощи, которые заботливо сохранялись в неприкосновенном виде. В к.-п. преданиях о Кудым-Оше говорится, что он жил в городище у устья р.Кувы (совр. г. Кудымкар), а на крутом высоком холме рядом находилось священное место, на котором стояла могучая берёза. По бокам от неё были расположены языческие идолы, а под ней — котел для жертвоприношений.

Реминисценция былого высокого сакрального статуса К. прослеживается в к.-з. сказке "Баба у разбитого корыта". Эта сказка является почти полным аналогом русской сказки о золотой рыбке, за исключением того, что в к.-з. сказке желания привередливой бабы выполняет не золотая рыбка, а К.: — "Я тебя срублю." — "Не руби, что тебе надо, то и дам." После того, как ставшая к тому времени царицей баба, возжелала стать богом, она, как и в русской сказке, опять оказалась в ветхой избушке у разбитого корыта.

В одном из к.-з. преданий о чуди говорится, что чудские люди были из себя черные, днем спали, а ночью работали. Однажды пришли белые люди с К. в руках. Чудь, увидев К., убежала в леса, выкопала ямы и самопогреблась в них.

Капища, расположенные на вершинах холмов, сакральным центром которых была священная К., свидетельствуют о соотнесении ее с верхним, "светлым" началом. На это же указывает и цветовая символика: в песенном фольклоре с К., как правило, связан золотой цвет ("золотая листва", "золотые сережки"), что сближает ее с "золотым" солнцем. В календарной символике К. ассоциировалась с весной и летом — временем расцвета природы. Как и у славян, К. была необходимым атрибутом одного из основных весенне-летних праздников Троицы.

Олицетворяя продуцирующую силу природы, К. признавалась материалом, пригодным даже для изготовления человека. Так, в к.-п. сказке бездетный старик, отчаявшийся заиметь со своей старухой ребенка обычным путем, сделал его из К. полена. Ребенок ожил и "стал расти не по часам, а по минутам". Пера-богатырь, чтобы обмануть задумавшего его убить лешего, кладет вместо себя под одеяло ступу из К. (ночуя дома) или же чурку из К. (ночуя в лесу). Женщины-водяные возвращают вместо человека берёзовое бревно. Закопанная под К. девушка, убитая старшими злыми сестрами, прорастает стеблем дудника, из которого ее отец делает дудочку, рассказывающую ему человеческим голосом о произошедшем преступлении.

В растительной символике применительно к оппозиции "свой / чужой" К. однозначно олицетворяла "своё", при этом ее древесным оппонентом выступала обычно ель. По одной из фольклорных версий, Пера-богатырь умер, надорвавшись во время натягивания рыболовной сети через реку. При этом один конец сети он закрепил за К., растущую на своем, правом берегу, а другой стал привязывать к ели, которая росла на левом берегу, что и повлекло за собой его смерть. В к.-з. сказке мальчик, похищенный Ёмой, спасается от нее, забравшись на К., с которой его унесла домой (из мира "чужого" в мир "свой") стая гусей, летящих на юг. Ёма пыталась забраться за мальчиком на К., но безуспешно.

В оппозиции "женский / мужской" К. представляла женское начало. Рациональной основой данной знаковой ориентации были такие внешние признаки К., как ее "кудрявость", белоствольность (у к.-з. и к.-п. белая кожа, "как верхний слой бересты" — один из символов женской красоты), сережки. Берёзовый сок был одним из излюбленных традиционных напитков (К. — "мать-кормилица"). Веник из К. — необходимый атрибут парной бани, своеобразного сакрального центра крестьянской усадьбы, с которым были связаны все виды семейной обрядности. Веником из карликовой березы парили новорожденного ребенка, из листьев К. веника делали подушку в гроб для покойника (маркируя его "новый дом"). Таким образом, вся человеческая жизнь проходила как бы под знаком К.

Лит.: Жилина, Сорвачева 1971; Климов 1990, Ожегова 1971, Сидоров 1924.