Льöм

черёмуха

В поверьях к.-з. и к.-п. образ Л. включается в символический ряд лиственных деревьев, которые наделяются преимущественно негативными характеристиками (как, например, осина и тополь), что во многом обусловлено естественными свойствами древесины этих сортов деревьев, которые традиционно считаются непригодными для жилых построек из-за хрупкости и легкой подверженности гниению без определенной обработки. Символическая оценка этих природных качеств наглядно представлена в лл. диал. к.-з. языка, где Л. называется Куль пу "дерево Куля". Однако, Л. занимает особое положение в ряду "нечистых" пород, поскольку ветви этого дерева до настоящего времени используются в традиционном хозяйстве как поделочный материал, а плоды — как пищевой продукт и лекарственное снадобье из-за вяжущих свойств плодов Л..

В фольклоре коми устойчивыми атрибутами образа Л. выступает три цвета: черный (ягоды), белый (цветы), темно-бордовый или коричневый (цвет древесины). Производным от к.-з. слова Л. является и название бордового цвета у удорских к.-з. — льöмöвöй. Известно, что в фольклоре многих народов Сибири и Севера красноватый оттенок среза древесины выступает метафорой крови.

В свадебных причитаниях сысольских к.-з. белые соцветия Л. символически связывается с восточной благословенной стороной: "Асывсянь жö мем бурси да асыввыв льöм дзоридзыс мында" "С востока меня благослови, сколько на востоке цветов черёмухи". В причетах у вычегодских и ижемских к.-з. цветы Л. выступают метафорой девической поры, о которой тоскует невеста и самой невесты;

"Вöзнесенне дырся пö вöд менам

Льöм дзоридз чветöй,

Льöм дзоридзыс вöд,

сё майбырöй, да...

Еджыд, мича дай,

Сы дiнö кö вед, меöй, конеранöй,

Меöй пукся дай сыкöд сороотча."

Мой ведь Вознесенской поры

Черёмуховых цветов цвет,

Черёмухи ведь цветы,

Блаженные, да...

Белые и красивые

Если ведь сяду я к ней, бедная,

И смешаюсь с нею.

В фольклоре к.-з. и к.-п. цветение Л. устойчиво связывается с темой плодородия. По метеорологическим приметам к.-з., начало цветения Л. связано с заморозками, угрожающими весенним посадкам на огороде. По характеру цветения Л. судят о предстоящем урожае лесных ягод: "Уна Л. дзоридз — чöд лоö, а тöлыс кö нуас дзоридзсö — оз ло." "Цветов Л. много — черники <много> будет, а если ветер разнесет цветы — <черника> не уродится". Считается, что в период цветения Л. нерестится рыба: "Л. дзоридз вылын ёдi кульмö " "При öветении Л. лещ мечет икру". В народной медицине к.-п. отвар из цветов Л. рассматривается как наиболее действенное средство для предупреждения нежелательной беременности или провоцирования выкидыша.

В поверьях к.-з. черные ягоды Л. выступают знаком несчастья, а само дерево — символом тоски и печали: ср. к.-з. льöмзыны, льöмöстны "выть, завыть". Считается, что видеть черные ягоды Л. во сне — к скорой смерти близкого человека. Повсеместно у к.-з. и к.-п. принято сажать Л. на территории усадьбы не рядом с домом, а ближе к ограде. У летских к.-з. говорят: "Если ветви Л. попадают в окно дома — скоро в этом доме кто-либо заболеет или умрет". На Удоре и Вычегде считается, что Л., пустившая корни под основание сруба, может погубить живущих в доме людей. У вычегодских к.-з. бытует поверье, что Л., растущая под окнами, "забирает силы у хозяев дома". В традиционной обрядности к.-з. Л. выступает погребальным деревом. У летских к.-з. под сенью Л., растущей на территории усадьбы, проводят поминки по всем усопшим пожилые люди, которые уже не могут посещать кладбище и церковь. У печорских и ижемских к.-з. Л. сажали на могилы некрещеных младенцев, которых, как правило, хоронили не на кладбище, а рядом с домом (отметим, что у хантов на ветви черёмухи иногда подвешивают берестяной короб с последом новорожденного). У печорских к.-з. до настоящего времени сохраняется традиция изготовления наперсных покойницких крестов (Перна) из сердцевины ствола Л. Считается, что нельзя хоронить усопших с медными и серебряными нательными крестами. У удорских к.-з. зафиксирована легенда о чудесном явлении медного креста на Л.. Однажды жители д. Крестовки заметили на Л., растущей за пределами деревни, медное распятие. Перенесли его в церковь, но на следующий день крест снова оказался на Л. Так повторялось три раза. Тогда решили, что крест не желает уходить с Л. Построили рядом с Л. часовню, а в ней установили большой деревянный крест, на который и поместили "непокорное" медное распятие.

В традиционной экспрессивной лексике и фразеологизмах у к.-з. и к.-п. через метафорическое соотнесение с образом Л. описываются негативные черты характера и поведения человека: о глупом, упрямом человеке могут сказать: "Л. пу плеш" "черемуховый лоб"; о чрезмерно крикливом ребенке у удорских к.-з. неодобрительно говорят: "Л. пу керас" "черёмуховая вырубка"; ленивым детям родители шутливо могут пригрозить: "Л. пу сур выйим" "черемуховое пиво имеется", под чем подразумевается наказание вицей.

В сказках к.-п. волшебный посох, изготовленный из Л., наделяется магической силой, позволяющей фольклорному герою обличить воров и наказать обидчиков. Аналогичные представления характерны для традиционного мировоззрения многих народов европейского северо-востока. Известно, в частности, что при изготовлении пастушеского посоха, наделявшегося волшебной силой воздействия на животных и нечистую силу, у народов северных губерний России предпочтение отдавалось именно Л. До недавнего времени неотъемлемой частью праздничного аксессуара молодых неженатых щеголей в к.-з. селах была изящно украшенная резным орнаментом сера бедь "узорчатая палка" из ветви Л.

Лит.: Конаков 1997; Климов 1990; Кудряшова 1993; Плесовский 1968; Финченко 1992; Штернберг 1936; Sharapov 1995; ПМА; ПМ ЛГ; ПМ ОУ; ПМ ПЛ.