Кай

птица

Орнитоморфная символика занимала существенное место в традиционном мировоззрении к.-з. и к.-п. Среди многочисленных космогонических версий доминировал миф о ныряющей птице. При этом в ряде случаев сообщалось, что демиурги в ипостаси К. существовали ещё до сотворения этого мира. У к.-з. землю доставали либо сами демиурги в облике птицы: Ен — лебедя и Омöль — гагары, либо её добывали голубь, птица Ена, которому мешал ворон, птица Омöля. Или же в обличье двух братьев-утят демиурги ныряли в морскую пучину за яйцами жизнезарождения, которые уронила туда их мать-утка. У к.-п. также гагара считалась птицей нижнего демиурга, Куля. Популярен образ К. и в тех космогонических версиях, в которых мотив ныряния отсутствует. Так у к.-з. землю добывают два голубя, Ен и Омöль, у к.-п. земля образовывается благодаря перу или помёту, уроненными безымянной птицей.

И у к.-з. и у к.-п. особо чтимыми К. были кутш "орёл" и юсь "лебедь". В них запрещалось стрелять, считалось, что ослушника ждала смерть. Глубокой символикой материнства, семейного благополучия отличался образ утки (см. Утка). Журавль был связан с брачной тематикой, в него тоже избегали стрелять. У к.-з. на свадебных девишниках первой, или же, напротив, последней обязательно разыгрывалась игра-инсценировка "журавль". У к.-п. девушки по пролетающим журавлям гадали о замужестве. Если все журавли летели парами, то в этом году ожидалась свадьба, если же последний журавль был без пары — то нет. Преимущественно негативное было отношение к кырныш "ворон" и сюзь "филин", к катша "сорока", в которую, считалось, превращаются колдуньи. Отношение к гöгöра "гагара" было амбивалентным.

Повсеместно было запрещено разорять гнёзда К. Считалось, что К. проклянёт виновника. Разорителя орлиного гнезда даже ожидала смерть. У к.-з. полагали, что резкое похолодание после тёплой погоды означало, что кто-то разорил гнездо у К. Крупный пожар, случившийся в одном из к.-п. селений, народная молва приписывала тому, что два мальчика разорили гнездо какой-то маленькой К. Вскоре она прилетела в село с неизвестно где взятой горящей лучиной в клюве и зажгла соломенные крыши домов, где жили её обидчики.

В календарных приметах и поверьях к.-з. и к.-п., приуроченных к весеннему периоду, существенное значение уделялось возвращению перелётных К. Ранний прилёт уток, по приметам, сулил раннюю весну. У прилетевших уток-чирков внимательно рассматривали хлуп (спину вблизи крестца). Если хлуп был белым, то ожидалось ясное лето, красным — дождливое, с красными пятнами — непостоянное; передняя часть хлупа белая, а средняя и задняя красные, обещали ясное начало лета, а затем дожди. Кроме того, жители низких мест смотрели, как высоко от воды на берег забегали чирки после прилёта. Считалось, что до этого места вода и поднимется во время половодья. Прилёт К. и вскрытие рек были в народных приметах взаимосвязанными событиями. В к.-з. пословице говорится: "У трясогузки ноги тонки, но она ломает лёд". У нв.и вым. к.-з. вскрытие рек ожидалось на двенадцатый день после прилёта трясогузки, уд. к.-з. — через два-три дня. У ижемцев с прилётом трясогузки связывали скорое потепление. Близкое потепление и вскрытие рек, по приметам, обещал и прилёт куликов-прибрежников. По прилёту журавлей судили о погоде на лето: "Прилетели журавли на снег глубиной с пядь — летом на такую же глубину высохнет земля, прилетят на голую землю — будет дождливое лето".

Лит.: Жилина, Сорвачёва 1971, Климов 1990, он же 1991, Кочиев 1849, Сидоров 1924.