Мич

красота

М., как эстетическая категория, в представлении к. связана с такими этическими и этикетными понятиями, как бур "хорошо, хороший" и шань "добро, добрый". В контексте космогонических мифов М. связывается с гармоническим началом, которое вносит в мир Ен. В мифах творения М. выражается в гармонизации мироздания, выделении света из хаоса и отделении его от тьмы. Отсюда бытовое определение М., как светлого и белого, в отличии от мичтöм "некрасоты, некрасивого", как темного и чёрного: мича-еджыд "красивый-белый" и мисьтöм-сьöд "некрасивый-черный" — устойчивые сочетания, относящиеся и к человеку, и к вещам окружающего мира, и к природным явлениям. Белизна тела — непременный признак женской М. в обрядовой и лирической поэзии, человека (в отличие от нечеловека) в быличках. Ижемские к.-з. связывали образа васа (водяного) с погодой: в пасмурную — черный, некрасивый, угрюмый, в солнечную — светлый, красивый, веселый, что позволяет соотносить М. с солярностью того или иного образа.

Создание светил демиургами, по представлениям к.-з. и к.-п., внесло в мир идеал гармонии и красоты. Согласно одному из мифов Омöль творит Тöлысь (месяц), отчего на земле все начинает замерзать, тогда Ен создает Шондi (солнце), а впоследствии, заметив очищающее действие месяца, присваивает оба светила. С тех пор Тöлысь становится хранителем ночного порядка, заместителем Солнца и агентом Ена в нижнем мире. Согласно другому мифу, месяц — осколок солнца, которое попытался присвоить Омöль, поэтому он изначально является творением Ена. В образе небесных светил, основных источников света и тепла, максимально выражена идея М., поэтому метафоры тöлысь гуг "лунный затылок (изнанка)", шондi бан "солнечный лик" являются наиболее распространенными в фольклоре к.-з. и к.-п. Шондiбан "солнцеликий, солнечный лик" — эпитет, одинаково применимый к невесте в свадебном обряде, родственникам в плачах, к покойнику в похоронном обряде, к девушке в лирической поэзии и к сказочной красавице. Ассоциативная связь серебра и золота со светилами определяет их значение в маркировке М.. Эзысь чужöм (серебряное лицо) в народной поэзии синонимично выражениям "белое лицо" и "лунное лицо", а в повседневной речи зарни ныв "золотая дочь, девочка" и эзысь пи "серебряный сын" аппелируют к солярной и лунарной символике, идеальным человеческим праобразам. Ср. Шондi ныв "дочь Солнца" и Тöлысь зон, пи "лунный парень, сын". Эпитет "золотой" применительно к руке, голове, сердцу указывает на идеальное умение, сознание и чувство, распространяя понятие М. на такие категории, как творчество, добро и сознание, как средства гармонизации окружающего мира и самого творца.

Со светом же соотносится такой критерий М. как прозрачность. У эпических и сказочных красавиц "сквозь тело кости видны, сквозь кости — мозг, сквозь мозг — все, что творится на белом свете". Близкие параметры красоты находим в представлениях как родственных народов (хантов), так и у таких географически и культурно отдаленных народов, как буряты, у которых богатырь Эре-Токоло-Моргон, встретив невесту, "сквозь одежду на тело смотрит, сквозь тело на кости смотрит, сквозь кости на мозг смотрит". Идеально красивое тело сравнимо с поверхностью волшебного зеркала или блюдечка с наливным яблочком, в которых отражается гармония и красота мира ("белый свет"). В ряде к.-з. и к.-п. быличек лесные люди (традиционно обозначаемые черным) и водяные, связанные с текучей водой, описываются прозрачными, с просвечивающими костями. В данных текстах подчеркивается прозрачность и потусторонность хозяев стихий. Таким образом, М., в представлениях к. воспринимается как нечто, проникающее в реальный мир из иного мира, в мир материальный из мира идеального, духовного.

Лит.: Кулик 1914, Налимов 1907, Сидоров 1926, Уляшев 1992, он же 199Б.

О.И. Уляшев,Н.Д. Конаков