| |
Пывсянса |
| Н.Д. Конаков © 1999
Представления о П. у к.-з. и к.-п. в основном совпадали с аналогичными у восточных славян. П. считался наиболее грозным из всех духов-хозяев дома и хозяйственных построек. С происками П. связывали угар или даже смерть после помывки в плохо проветренной "черной" бане. Отношения с П. были строго регламентированы. Впрочем, регламент этот был достаточно прост: входя в баню следовало попросить у П. разрешения помыться: после "третьего пара" (в некоторых местах - после второго) мыться в бане было нельзя. Нарушивших первое правило П. просто изгонял из бани, не давая им мыться. За нарушение второго могла последовать смерть. Перед помывкой, чтобы умилостивить П., ему ставили угощение - воду и печеный лук. Опасным для жизни считалось и посещение бани в ночное время. Схваченного П. несвоевременного посетителя мог спасти вовремя подоспевший на помощь дух-хозяин овина (рыныш айка), который считался враждебным по отношению к П.. Тем не менее особых оснований для зачисления П. в разряд исключительно злых антагонистических людям духов нет: он был жесток только в отношении нарушителей норм общения между людьми и духами. Исключение представляли малолетние дети, которых до появления зубов, т.е. до того, как они из переходного младенческого возраста переходили в разряд "людей", нельзя было одних оставлять в бане. Безнадзорных младенцев П. похищал, оставляя вместо них подмену - вежöм. В определенной ситуации из общения с П. можно было даже извлечь пользу. Так, у к.-з. существовало поверье: чтобы хорошо научиться играть на гармонике, вечером на Святки, во время наиболее плотного контакта мира людей с миром духов, следовало придти в баню, захватив с собой невыделанную коровью шкуру, петуха, нож, иголку без ушка и гармонику. Там, разостлав на полу шкуру, смельчаку следовало сесть на нее, очертить ножом вокруг себя замкнутый круг, воткнуть в свою одежду иголку без ушка (шкура, нож, замкнутый круг, иголка без ушка - традиционные обереги от нечистой силы) и вызвать П. Появившийся П. сначала ломал гармонику, потом собирал её заново и начинал играть всевозможные мелодии. Этот ночной "концерт" продолжался до пения петухов, после чего П. падал оземь и исчезал, а смельчак усваивал все услышанные мелодии. Аналогичные представления о том, что банник может научить игре на гармонике существовали и у русских. У к.-п. и в большинстве этнографических групп к.-з. П. чаще представляли в мужском облике: маленьким старичком в красной шапочке. Пывсян гор "банный очаг" повсеместно считался излюбленным местом пребывания П.. У нижневычегодских к.-з. наряду с представлениями о духе-хозяине бани существовали представления и о хозяйке. Причем, даже в тех местах, где общепринятым названием П. было пывсян айка, т.е. дух мужского пола, при обращении к нему пользовались словом "матушка". Этого духа представляли в виде пожилой женщины небольшого роста в красной шапочке. У ижемских к.-з. П. представляли исключительно в женском облике. Появлялась гуранька в виде женщины в сарафане, при ней мог быть и ребенок, в пищу которому она обещала припозднившегося посетителя. Если ей что-либо не нравилось, она могла сжечь баню и перейти в баню другого хозяина. Лит.: Гагарин 1970, Конаков 1996, Попов 1874, Рочев 1972б, Сидоров 1928.  |
|
