Перна

В.Э. Шарапов © 1999

В этиологических мифах и фольклорных текстах к.-з. и к.-п. П. выступает неотъемлемым атрибутом творений Ена, который помечал им растения и тварей, чтобы отличить их от созданий Омöля. Так, например, у к.-з. считается, что щуку можно легко определить как божье творенье по наличию крестообразной косточки (реально имеющейся в скелете рыбы), которая у к. называется П. У к.-з говорят о ели: "Это священное дерево, потому что под ним когда-то укрылся от преследователей Иисус и, впоследствии, пометил это дерево; теперь на его ветвях всегда можно увидеть П.. В структуре ветвей и хвои на ветвях, действительно, легко угадывается форма П.

В традиционных представлениях к.-п. и к.-з. П. рассматривается не только как символ христианской веры и знак принадлежности к определенной конфессии, но и как украшение, оберег или вуджöр конкретного человека. В начале XX века к.-з. женщины нередко носили на груди не один, а сразу три П., в качестве центрального элемента моль П., нагрудного украшения из бус. Примечательно, что в последнем случае П. носился не на теле, а поверх одежды. Аналогичная традиция известна у народов Поволжья: женщины у мордвы, чувашей и марийцев, нередко, прикрепляли от 2 до 4 нательных П. на самом видном месте к шейным и нагрудным украшениям. Ношение П. поверх одежды было характерно и для к.-з. и к.-п. старообрядцев беспоповцев. Причем женщины-старообрядки носили П. на металлических цепочках (чöпöс), одеваемых поверх кофты, но обязательно подтыкали П. за пояс фартука или юбки так, чтобы его не было видно окружающим. Доставали П. из-за пояса только во время совершения молитв и держали его при этом на тыльной стороне правой руки, поскольку ладонь считалась нечистой. В среде уд., вв., и печ. к.-з. до настоящего времени сохраняется традиция различения по форме мужских и женских П.: восьми-конечный равносторонний П. (новгородского типа) с округлыми окончаниями, либо с фигурным обрамлением, образующим форму распустившегося бутона, считается женским; прямоугольный по всему периметру П. с удлиненным основанием - мужским. По традиции, характерной для обряда крещения у к.-з. и к.-п., гайтан от П. не накидывается человеку через голову, а завязывается на шее узлом, который легко можно развязать (нельзя завязывать тесемку от П. как кулöм гöрöд, т.е. "мёртвым узлом"). Считается, что гайтан обязательно должен быть из льняных нитей, и ни в коем случае не из шерстяных или шелковых � это может привести к несчастью.

В ходе свадебного обряда у к.-з. вежань "крёстная" дарила невесте новый П., как бы совершая вторичное крещение девушки. В ходе свадебного обряда у уд. к.-з. жених проходил ритуальное испытание, стараясь накинуть П. на свою невесту и таким образом символически оформить переход своей будущей супруги в новый статус. У вычегодских к.-з. в день выхода к венцу жених укреплял П. с помощью иголки без ушка на головном платке невесты со стороны затылка, чтобы колдун не смог испортить будущую супругу.

Пожилые люди могли подарить свой П., наряду с другими личными вещами, близкому человеку или родственнику на помин своей души после смерти. Вместе с тем у к.-з. сохраняется запрет на ношение П. умершего человека � такой П. хранят в доме вместе с другими традиционными оберегами за иконами в красном углу и нередко используют в качестве магического средства от порчи и болезней. Так, например, П., перевернутый и поставленный над окном или косяком входной двери, считается надежным оберегом от колдунов. У выч. и печ. к.-з. к разряду тяжких грехов, из-за которых душа усопшего может навсегда остаться неприкаянной, относят захоронение человека с металлическим П. на груди, повсеместно у к.-з. соблюдается и запрет одевать на покойного одежду с орнаментом, элементы которого включают в себя изображения П.. Как правило, для усопшего изготовляется специальный пу П. "деревянный крест", гайтан от которого не завязывается, а лишь накладывается концами вокруг шеи погребаемого (так же не завязывается, а укладывается вдоль тела покойного нательный пояс). У современных печ. к.-з. запрет на захоронение усопшего с металлическим П. мотивируется тем, что "бесы на том свете притягивают к себе все металлическое как магнит". Если по какой-то причине не удается поместить пу П. в гроб во время похорон, то, впоследствии, такой П. хранят в красном углу как память об умершем. В красном углу строго запрещалось хранить П. живых людей. Когда шли в баню, П. оставляли в доме, подвешивая их на кран самовара, либо прятали в рот до завершения банных процедур. Прятать П. в рот предписывалось и в том случае, когда человек чинил свою одежду, не снимая её с себя, иначе "зашьешь свое счастье в одежду и лишишься его когда снимешь эту одежду".

В фольклоре вычегодских к.-з. зафиксирован текст, мотивирующий выбор определенной породы дерева для изготовления П.: когда-то Христос укрылся от преследователей под елью и с тех пор повелел людям делать П. из ели. У вычегодских к.-з. старообрядцев лучшим оберегом считается П. из можжевельника. У сысольских и вычегодских к.-з. считается, что можно точно определить из какой породы дерева нужно делать П. для того или иного человека. О правильности выбора судят по направлению перемещения П., укрепленного на запястье руки с помощью повязки.

В прошлом, деревянные наперсные П., нередко, изготовлялись полыми внутри и использовались как пенал для хранения и постоянного ношения на груди различных оберегов (кресты-мощевики или энколпионы хорошо известны в русской христианской традиции начиная с XII в.). У уд. к.-з. в таких П. хранили сулему, которая считалась оберегом от нечистой силы. С целью предохранения от болезней и вомидз у вым. к-з. привязывали к П. ребенка узелок со ртутью. К.-з. женщины хранили на П. частицу плаценты, которая считалась эффективной защитой от вомидз и болезней, насылаемых колдунами. Считалось, что в случае эпидемии оспы человека может предохранить от болезни кусочек еловой смолы, привязанный к П. К.-з. охотники, отправляясь на промысел, обязательно запасались Петровым корнем (другое название - Петров крестик), укрепляя его рядом с П. на гайтане. Считалось, что этот священный корень способен избавить охотника от всех бед и несчастий. Отправляющегося в дальний путь домочадцы и родители напутствовали: "не теряй свой П. - домой вернешься невредимым". Считалось, что потеря П. предвещает беду или скорую смерть владельца. Случайное обнаружение чьего-либо П. на дороге рассматривалось как верный знак того, что вскоре у нашедшего П. умрет кто-то из близких родственников.

Повсеместно у к.-з. и к.-п. считается, что воздействуя определенным образом на П., который носит человек, можно повлиять на жизнь, либо предопределить судьбу его владельца. На отмеченных представлениях основываются и различные варианты использования П. в колдовской практике и различных гаданиях. Человеку, пожелавшему приобщиться к колдовским знаниям предписывалось бросить П. себе под ноги, встать на него и произнести молитву отречения от Христа. По поверьям, можно легко погубить любую благополучную семейную пару, если взять нательные П. супругов, переломить их пополам, а затем связать эти обломки вместе льняной нитью и спрятать в деревянный пенал-колоду, предназначенный для хранения церковных свечей.

В фольклоре к.-з. и к.-п. П. наделяется чудодейственной силой, позволяющей человеку не только противостоять силам иного мира, но и активно воздействовать на них. В одной из легенд к.-п. говорится, как человек может завладеть вороным, красноглазым конем водяного. Для этого надо взять П. и обойти с ним вокруг коня. В быличках лет. к.-з. встречается повествование о том, что проклятого, без вести пропавшего и через некоторое время вернувшегося домой в зверином облике человека можно спасти, накинув на него П. и произнеся определенный заговор. Считается, что человек, купающийся в реке без П. может превратится в водяного и будет пребывать в таком облике до тех пор пока кто-либо не решится накинуть на него П.

В традиционном мировоззрении к.-з. и к.-п. предельно емкий по своим символическим характеристикам христианский наперсный П. - зримый образ единения человека с миром божественного - органично сочетается с представлениями о вуджjр и различных ипостасях души человека. Характер традиционного отношения к образу православного П. достаточно наглядно иллюстрируется к.-з. поговоркой: тэнö пернаö он нин вермы пöртны - букв. "тебя в нательный крест уже не превратить". Интересно, что в настоящий период, характеризующийся одновременным возрастанием интереса и к традиционной дохристианской и канонической православной символике, представления о П. как обереге, заметно превалируют в среде современных носителей коми языка.

Лит.: Белицер 1958, Заварин 1870, Заднепровская 1993, Конаков 1983, Плесовский 1968, Сидоров 1928, Сивкова 1990, Старцев 1926, Fokos-Fuchs 1951, Шарапов 1996, Шарапов 1998а; ПМА, ПМ ЛГ, ПМ ОУ.

© ИЯЛИ Коми научный центр УрО РАН.  Последние изменения: 15.01.2001.