народные врачеватели

До образования в 1869г. земства сельское население Коми края фактически было лишено квалифицированной медицинской помощи. В Усть-Сысольском и Яренском уездах имелось по одной больнице, в штате которых состояло по одному врачу. В Печорском уезде стационарные лечебные учереждения вообще отсутствовали. О создавшемся положении П.В. Засодимский писал: "Очевидно, что врач, очутившись перед 70.000 своих пациентов, рассеянных на 137.196 квадратных верст, должен только безнадежно развести руками: "Ну, мол, братцы! Как знаете, так и делайте. Хотите - живите, хотите - помирайте!" (Вологдин П.В. Лесное царство.//Слово. Спб.,1899, с.181).

Земство создало более эффективные формы медицинского обслуживания населения, заменив разъездную систему, при которой "врач гоняется за больными, а они за врачом", на стационарную, расширив оказание стационарной и амбулаторной помощи. К 1913 г. на территории края были организованы 12 врачебных участков, открыты новые больницы, сформированы противоэпидемические отряды, в Вологде был создан аптечный склад, открыта фельдшерская школа. Однако, несмотря на усилия земства, сеть лечебных заведений была развита слабо и неравномерно, на их содержание не хватало денежных средств и медикаментов, постоянно ощущалась нехватка квалифицированных кадров, особенно врачей. Всего на территории края площадью 552.551 квадратных верст, заселенной более чем 170-тысячным населением, насчитывалось 102 человека, занимавшихся медицинской деятельностью (Бондаренко, 1983, с.163). Ввиду этого не только эффективность, но и авторитет официальной медицины были крайне невысоки. Показательны данные доктора С.В.Мартынова, согласно которым в 1903 г. в Печорском крае из 1043 опрошенных больных 19 человек лечились у коновала, 177 - у бабок и знахарей, 262 "своими средствами", 41 - "при болезни обращались к богу", 394 - совсем не лечились и лишь 150 человек обращались к врачу или к фельдшеру (Мартынов, 1905, с.210).

С 1914 г. в связи с I мировой войной и последующими социальными потрясениями уровень медицинского обслуживания значительно ухудшился, и на протяжении первой четверти века существенных положительных сдвигов в области здравоохранения не было. По данным 1927 г. на весь Коми край было 6 больниц, 6 амбулаторий, 18 фельдшерских пунктов, обслуживавшихся 10 врачами, 1 санврачом, 12 акушерками, 1 провизором и 12 фармацевтами. На одну больничную койку приходилось 953 человека, на одного врача - 15248 человек. Радиус обслуживания лечебными учреждениями составлял в северных районах - 30 км, в южных - 22 км (Сахаров, 1928,с.37). Сахаров П. Коми лес и перспективы его развития// Коми му. 1928. № 12.

При таком уровне развития государственного здравоохранения, естественно, что народное врачевание было основной формой лечебной помощи населению, и медицинская культура коми в конце XIX - первой трети XX в. определялась знаниями, базирующимися на устной традиции и восходящими к народному опыту.

Оценивая уровень развития народного врачевания доктор А. Држевецкий писал, что народная медицине коми “богата и своими средствами и своими деятелями, конкурировать с которыми нелегко" (Држевецкий, 1872, с.). Всему населению, а в большей степени пожилым женщинам, вырастившим много детей, охотникам, лучше знавшим природу и вынужденным зачастую лечиться вдали от дома, были хорошо известны разнообразные лечебные средства растительного, животного и минерального происхождения, а также элементарные навыки профилактики и лечения заболеваний, приемы ухода за заболевшими.

Кроме того почти в каждой деревне имелись опытные люди, обладающие специальными, в том числе религиозно-магическими знаниями, полученными чаще всего по наследству и сохранявшимися в тайне. Условно их можно разделить на две группы: первая группа - это костоправы, повитухи, травницы, занимавшиеся преимущественно оказанием конкретной медицинской помощи, и вторая - это знахари, колдуны, в практике которых существенное место занимали религиозно-магические обряды и к которым обращались в случае болезней, вызванных, по народным представлениям, действием сверхъестественных сил и неизлечимых обычными средствами.

Костоправы - веськöдчысь, нöйтчысь (веськöдны, нöйтны "выправить, вправить"), нöйтны сяммысь - "умеющий вправлять", зырасьысь (зыравны - "натирать, растирать, массировать") и повитухи - бабитчысь, гöгинь "пуповая бабка", нередко сопровождали свои действия заговорами, магическими обрядами, но в целом опирались в своей практике на рациональные знания и навыки, полученные в процессе обучения и приобретенные на личном опыте. При помощи массажей, наложения фиксирующих повязок, применения различных лекарственных средств природного происхождения они достигали положительных результатов в довольно сложных случаях при лечении ушибов, вывихов, переломов, опущения внутренних органов, головных болей, при оказании помощи роженицам. При всем разнообразии приемов и методов лечения, зависящих от характера травмы, индивидуальных навыков лекаря, поведение костоправов во время оказания медицинской помощи имело одну общую черту. Сохраняя полнейшую невозмутимость даже при крайне беспокойном поведении больного, каждый из них обязательно вел разговор со своим пациентом - задавал вопросы, не ожидая иногда и ответа, комментировал, объяснял свои действия, не заботясь о том, понимает ли его больной, рассказывал о случаях из своей практики или вовлекал больного в беседу на отвлеченные темы. Неторопливая непрекращающаяся речь, доверительно-доброжелательный и вместе с тем уверенный и волевой тон, иногда нашептывание заговора успокаивали больного и, конечно же, оказывали определенный психотерапевтический эффект. Это хорошо осознавалось самими врачевателями, и поэтому неслучайно хладнокровие, выдержка, терпеливость в обращении с больными считались среди них необходимыми профессиональными качествами. Видимо, наличие постоянных связей врачевателя и больного в процессе лечения, было одной из причин эффективности и жизненности народной медицины.

До сегодняшнего дня обращает на себя внимание наличие большого числа опытных костоправов, вплоть до лекарей узкой специализации у северных коми - ижемцев. В прошлом же человек, способный оказать действенную травматологическую помощь, имелся почти в каждой оленеводческой семье. При этом у ижемцев мало известны другие категории народных лекарей, широко распространенные у остальных групп коми. Травницы, знахари, практиковавшие в ряде сел, были, как правило, людьми приезжими из других районов края. Данная особенность является характерным примером влияния хозяйственной деятельности народа на структуру медицинских знаний, поскольку, видимо, именно переход к оленеводческому хозяйству содействовал развитию у ижемцев такой отрасли народной медицины как травматология. Условия оленеводческого быта с высоким уровнем травматизма, отдаленностью от населенных пунктах при кочевках требовали от каждого оленевода умения оказать срочную медицинскую помощь. А повседневная ветеринарная практика обеспечивала накопление необходимых знаний в области анатомии и способствовала формированию соответствующих приемов и методов лечения.

Показательна в этом отношении судьба известной по всей Ижме костоправки из с. Гам по прозвищу Тандзя Марья. Дочь оленевода, выросшая в тундре, она с детства начала изучать анатомическое строение животных - сначала на мертвых оленях, песцах, затем под руководством отца стала оказывать ветеринарную помощь - училась вправлять вывихи, помогать при отеле. С восемнадцати лет начала практиковать на людях. Отличаясь необыкновенной наблюдательностью, хорошей памятью, имея сильные чуткие руки и твердый характер, она достигла большого мастерства и пользовалась особым признанием населения. В целом же ее пример - типичный путь формирования большинства ижемских костоправов.

Отношение окружающих к костоправам и повитухам зависело от того, насколько успешно они выполняли свои функции врачевателей, и естественно, что наиболее опытные из них высоко ценились у населения и приглашались для оказания медицинской помощи в весьма отдаленные деревни и села. Каждый, обращающийся за помощью, считал себя обязанным отблагодарить лекаря и в качестве подарка приносил продукты охоты, рыболовства, домашнего хозяйства. В день лечения также было принято хорошо угощать лекаря. Таким образом, занятия врачеванием служили для наиболее опытных, общепризнанных костоправов, повитух, травниц своего рода подсобным промыслом. При этом стоит отметить, что своеобразная профессиональная этика запрещала им принимать в качестве платы за лечение деньги, и вплоть до наших дней мало кто это правило нарушал.

Особое положение в традиционном обществе занимали знахари - лица, способные, по народным представлениям, устанавливать контакты со сверхъестественным миром. Среди них были специалисты не только в медицине, но и в различных областях хозяйственной деятельности (особенно плотницком и кузнечном деле, охоте). И функции их были разнообразны: обеспечение удачи в промыслах, строительстве, поиски пропавших вещей, толкование снов, предсказание будущего, излечение болезней. Часто знахари выступали в роли руководителей обрядов, блюстителей норм традиционной морали, во многом определяя таким образом духовную жизнь традиционного общества.

Общее, наиболее распространенное название для этих лиц – тöдысь (тöдны "знать, узнать, отгадать"). В то же время существовали термины, характеризующие и определенные стороны их деятельности. В фольклорных текстах чаще упоминается тун (тунавны "предвещать, ворожить, гадать"). Для обозначения знахарей, занимавшихся преимущественно лечением болезней, употребляли несколько описательных терминов. Для районов Вычегды, Верхней Печоры, Удоры характерен термин пывсьöдчысь (пывсьöдны - "парить, выпарить"; пывсьöдчыны "лечить больных в бане"), широкое бытование которого связано с представлениями о бане как наилучшем, а нередко и единственно возможном месте проведения магических обрядов, направленных на очищение от порчи.

В Прилузье широко был распространен термин пöлясьысь (пöлявны - "дуть, сдувать"), отразивший характерный прием магического лечения, во время которого знахарь дул на заговариваемое больное место, "наговорную воду", стараясь удалить возможную причину болезни. У удмуртов существовал аналогичный термин пелляськись для обозначения знахарей, "лечащих посредством вдувания своих слов в больного". В целом же пöлясьысь использовали в своей медицинской практике все общераспространенные среди знахарей методы и средства лечения. Следует отметить, что у коми-ижемцев термин пöлясьысь уже не связывался с магическим врачеванием и перенесен на лекарей-костоправов.

Представляет интерес сохранившийся в настоящее время на Верхней Печоре термин ним видзысь (ним - "имя", видзны "охранять, оберегать, стеречь"), то есть буквально "имя охраняющий".

В коми-пермяцком названии знахарок, диагностирующих причины заболеваний — черошванницаэз, зафиксирован используемый ими прием гадания чер ошван (топора подвешивание).

В негативном плане употреблялись термины тшыкöдчысь (тшыкöдны - "портить"), а также кöлдун, еретник, производные от русских колдун, еретик, распространение которых, по всей вероятности, было связано с осмыслением деятельности этих лиц христианской церковью.

К этой же категории можно отнести коновалов - кöнöвал, наделявшихся в народе сверхъестественной силой. Особенно славились своими профессиональными качествами и способностями напускать и излечивать болезни глотовские коновалы (Удора). Для них коновальство было отхожим промыслом, во время занятий которым они обходили не только коми, но и русские, коми-пермяцкие села, доходя "через пермскую землю до Алтая".

По своему могуществу знахари располагались в своеобразной иерархии. Одни из них просто обладали знанием правил, по которым можно обратиться за помощью к потусторонним силам, способов, которыми можно нейтрализовать их вредоносное влияние. То есть, по мнениям информаторов, были обычными людьми, выделявшимися из общей массы деревенского населения лишь суммой имеющихся знаний. Сохраняя особое положение в качестве посредников между миром людей и миром духов, эти знахари в обыденной жизни мало чем отличались от своих односельчан: они вели свое хозяйство; участвовали в промыслах; как правило, были людьми общительными и доброжелательными; большинство из них не скрывало своих занятий магическим врачеванием.

Могущество других объяснялось их приобщенностью к миру духов. Таковы тöдысь, еретник, кöлдун, тшыкöдчысь, фольклорный тун. Считалось, что знания и сила получены такими знахарями непосредственно от духов или добыты в сверхъестественном мире. Являясь, по народным верованиям, представителями иного мира в мире людей, они могли не подчиняться законам человеческого бытия и использовать сверхъестественные способности как на пользу, так и во вред. Поэтому их возможности нерегламентированных контактов с иным миром часто оценивались коллективом резко отрицательно. Нередко складывалась такая ситуация, что об одном и том же человеке в селе говорили как о добром знахаре, помогающем людям, так и как о злом колдуне, насылающем болезни. К последним обычно причисляли лиц одиноких, замкнутых, с какими-нибудь странностями в поведении, определенными чертами во внешнем облике (хромота, слепота, т.е. чертами, которыми маркировались представители иного мира). Убеждение в том, что тяжелые формы "порчи" может излечить только сам колдун, приводило в прошлом к серьезным конфликтам, когда предполагаемого виновника болезни под угрозой расправы заставляли устранять результат своей вредоносной деятельности. Известны и трагические случаи, когда подозреваемого в колдовстве убивали. Поэтому, если редко кто из знахарей протестовал против преувеличенных рассказов об их знаниях и врачевательных способностях, то обвинения в колдовстве воспринимались резко отрицательно.

В целом необходимо подчеркнуть, что мифологический образ знахаря-колдуна един, и употребление этих терминов в современном быту зависит прежде всего от морально-этической оценки действий того или иного сакрального лица.

В фольклоре имеется множество преданий о великих знахарях-колдунах прошлого. На основе традиционных представлений продолжают возникать и новые легенды о знахарях - реальных личностях, которые, правда, считаются не столь могущественными, как их предшественники, приобретшие эпические черты. Выделяются две основные тематические группы легенд и преданий: связанные с посвящением в знахари и со знахарской практикой. Образ знахаря сохранил в них те архаические черты, которые не фиксируются во время этнографических наблюдений.

Согласно преданиям, посвящение в знахари сопровождалось особыми ритуалами. Преемник, как правило, выбирался среди родственников не моложе 9 лет, что связывалось с фактом выпадения молочных и вырастания постоянных зубов, без которых колдун теряет свое могущество. Посвящаемый отрекался в лесу от христианского бога, расстреливая из ружья причастия. Затем учитель вел его в полночь в баню. Туда приходила красная собака и отрыгивала на пол пищу, которую посвящаемый должен был вылизать. После этого начиналось обучение.

По другим сведениям, для приобретения колдовской силы было необходимо найти черную кошку и опустить ее в полночь в бане в кипящую воду. В это время в окне бани показывалось лицо с двумя огненными глазами. Если человек не пугался, то это страшное существо заходило и учило его искусству колдовства (Сидоров, 1928, с.19-21).

Коми-пермяцкая знахарка прошла посвящение также в бане: колдун привел ее в полночь в баню, в которой была собака с огненной пастью, и заставил залезть в огонь, а затем научил колдовать.

Самого большого могущества, считалось, достигал тот, кто добывал колдовские травы, растущие под водой в омутах. Рядом с травами находилось шило - задевший его оставался на дне омута. Посвящаемый должен был опуститься в три омута, избежав опасности задеть шило, достать травы, а с ними обрести и сверхъестественную силу.

В этих сюжетах ярко выражен мотив испытаний, пройдя которые, неофит заключал союз с духами, получал от них колдовские знания и умения, добывал в подземном (подводном) мире колдовские средства. Приобщившийся к иному миру становился отличаемым от других людей: окружающий мир отражался в его зрачках в перевернутом виде.

Получив сверхъестественную силу и колдовские знания, знахарь приступал к выполнению своих функций, наиболее распространенной среди которых было врачевание. Согласно традиционным представлениям болезнь могла быть вызвана похищением души (или иного воплощения жизненной силы) злым духом. И задача заключалась в том, чтобы отыскать и вернуть ее пострадавшему. Не случайно одно из названий знахаря ним видзысь буквально переводится как "имя охраняющий", что в контексте представлений о неразрывной связи имени и души сопоставимо с "душу охраняющий".

Чрезвычайно показателен рассказ об излечении внезапно ослепшего охотника известным на Печоре знахарем по имени Кодачса Яков. По словам знахаря, глаза охотника были спрятаны в глубокой яме на дне Печоры, куда ему и пришлось спуститься, используя свои особые способности продвигаться под водой (Конаков, 1999, с.197). Если учесть, что по мифологическим представлениям коми пространственная картина мира имела троичную структуру, а три части вселенной были связаны мировой рекой, то действия знахаря можно рассматривать как путешествие в нижний мир, где он отыскивает похищенные глаза и передает просителю.

Идея путешествия знахаря в нижний мир многократно продублирована в лечебно-магической обрядности коми. Лечение происходило в бане, на пороге жилого помещения, осмыслявшихся как граница между мирами, место возможного перехода из мира живых в мир мертвых, а также в доме - под матицей, символизирующей мировую ось, связывающую миры. Добывая необходимые магические средства, знахарь ночью в полном одиночестве, в любых ситуациях сохраняя молчание, отправлялся в лес за веником из веток трех берез или можжевельников (с каждого дерева по 9 веток), на реку за водой из устьев трех притоков (или трех колодцев), спускался в подпол за паутиной с углов погреба и стружками с трех лесенок, ведущих под землю. Счет во всех случаях велся наоборот: от девяти к единице. Т.е. налицо мифологические характеристики потустороннего мира, отождествляемого в архаичных представлениях коми с лесом, устьем мировой реки, подземным ночным царством.

Вероятно, с идеей путешествия знахаря по мировому древу связан и обряд, зафиксированный у верхневычегодских коми. Умирающему колдуну приносили из леса выкопанную с корнями ель, перед которой он исповедовался и умирал. После смерти ель уносили в лес и высаживали на прежнем месте. Возможно, в прошлом эти действия были связаны не только со знахарем, а представляли собой элемент языческого погребального обряда, обеспечивающий беспрепятственный переход умершего в иной мир, закрепление за его душой места обитания. И лишь с распространением христианства он стал совершаться только в отношении лиц, связанных с древними дохристианскими воззрениями. Хоронили таких людей за оградой или на краю деревенского кладбища.

Для проникновения в те места, куда человеку проникнуть невозможно, знахарь, по верованиям коми, превращался в медведя, волка, лягушку, ворона, сороку, щуку — животных-медиаторов, животных, олицетворяющих духов-хозяев леса, водной стихии, и мог оказаться в любой точке вселенной, Однако путешествующий в пространстве знахарь подвергался большому риску — считалось, что достаточно убрать снятую при превращении одежду, и он терял возможность вернуться в человеческое общество.

Выполняя свои функции, знахарь использовал не только свои сверхъестественные способности, а действовал с помощью духов-хозяев, которые наделяли его властью над промысловыми животными, сообщали ему о предстоящих событиях, указывали на причины несчастий, предупреждали о начале болезней, эпидемий. В свою очередь, духи могли мучать своего избранника, лишая его покоя, вызывая галлюцинации, заставляя постоянно путешествовать вверх-вниз по реке. Особенно обострялись эти отношения перед смертью: знахарь, не нашедший духам "нового хозяина", испытывал долгие мучения, а согласившийся получить их, воспринимал "колдовской дар" как тяжкое бремя. Христианское представление сделало духов-помощников знахаря похожими на чертей, но в традиционных верованиях они имели чаще всего зооморфный облик или не имели плоти..

В целом мифологический образ знахаря обладает рядом признаков, сближающих его с шаманом. Именно роль посредника, исполняемая посредством символического путешествия в иные миры или общения с их представителями (духами), обуславливала его значение в жизни общества и конкретного человека. А такие сюжеты как испытание при посвящении, способность к перевоплощениям, демонстрация сверхъестественных качеств и умений, знахарские состязания находят многочисленные аналогии в традиционных верованиях и обрядах народов Севера и Сибири, связанных с шаманским комплексом. Отсутствует одна из важных детерминант шаманизма - камлание, но можно предположить, что техника ритуального впадения в транс была известна древним коми и исчезла в связи с ранней христианизацией. Неслучайно в колдовском эпосе смерть наиболее великих знахарей связывается с деятельностью первого миссионера Стефана Пермского. Следы архаичной техники экстаза прослеживаются в явлениях и верованиях, связанных с заболеванием истеродемонического характера шева. Вероятно, разрушенный или не сложившийся как система, как мировоззрение, шаманизм в виде отдельных элементов существовавал в традиционных верованиях коми длительное время, в том числе и в представлениях о знахаре-колдуне.

Начиная с XIX в., медицинская практика знахарей вызывала постоянную и часто резкую критику врачей. Действительно, известны многочисленные случаи, когда попытки лечения заболеваний магическими приемами приводили к трагическому исходу. Однако, оценивая деятельность такого рода врачевателей надо учесть и те позитивные моменты, которые способствовали сохранению института знахарства да наших дней. Хорошо зная характеры, психологию своих соседей, они, воздействуя на психику, пользуясь внушением и гипнозом, нередко помогали больным избавиться от их недугов. При безраздельной вере больного и окружающих в действенность традиционного лечения и могущество знахаря магические обряды вызывали значительный психотерапевтических эффект, который уже сам по себе мог оказывать положительное лечебное действие. Кроме того, в магический обряд лечения включались средства, вполне оправданные, целебные свойства которых были выявлены в процессе многовековых наблюдений над природой и повседневной практической деятельности по ее освоению. И знахарям лучше, чем кому-либо из деревенского населения, были известны эти средства и методы лечения.

Передача и сохранность специальных знаний обеспечивалась семейными и общественными традициями. В большинстве случаев сведения, как о магических, так и о рациональных способах лечения, передавались по наследству и сохранялись в семье. В настоящее время известны семьи, в четырех-пяти поколениях которых имелись популярные среди населения лекари - костоправы, повитухи, знахари, причем характерно, что потомственному врачевателю приписывались особые способности, и он пользовался у окружающих наибольшим доверием.

Если же среди родственников лекаря не было желающих перенять его опыт и знания, то он обязательно старался найти постороннего человека, склонного к занятиям врачеванием и согласного на обучение. Травницы и костоправы в таких случаях преследовали прежде всего чисто практические цели, поскольку с возрастом им становилось сложно обходиться без помощника при поиске и заготовке трав, оказании травматологической помощи. Заинтересованность знахаря любого ранга в передаче имеющихся сведений определялась кроме того традиционными представлениями, согласно которым не передавший своих познаний считался обреченным на долгую мучительную смерть.

При выборе ученика врачеватели старались учитывать личные качества и способности человека. Считалось, что человек с жестким, черствым сердцем (чöрыд сьöлöма), не умеющий общаться с людьми, равно как и безвольный человек не может стать хорошим лекарем. Обращалось внимание на память. Некоторые знахари во время обучения лекарскому искусству специально для укрепления памяти поили учеников отваром полыни. Костоправы обычно проверяли силу и чувствительность пальцев рук. Существовали своеобразные тренировки для повышения чувствительности, когда обучаемые должны были с завязанными глазами выискивать насекомых у домашних животных или друг у друга.

Обучение обычно происходило в процессе повседневной медицинской, религиозно-магической практики и не отмечалось особыми ритуалами, сопровождавшими, например, приобщение к колдовской силе. Тем не менее, с обучаемого обычно брали три обещания. Он обязывался, во-первых, все полученные знания передать только младшему по возрасту (передавший знания своему ровеснику или более старому человеку считался полностью или частично утратившим свою силу); во-вторых, не делать их предметом хвастовства; в-третьих, испробовать свое умение прежде всего на ком-либо из родных. Если соблюдение первого требования обеспечивало передачу важной и ценной для этноса информации следующему поколению, то два последних налагали определенные этические обязательства на человека, получавшего специальные сведения и навыки. Традиция запрещала им также превращать свои знания в источник больших доходов, иначе, считалось, их профессиональному искусству будет нанесен непоправимый ущерб.

Следует также отметить, что передача медицинской информации осуществлялась исключительно устно-зрительным путем. Рукописные лечебники, травники, так называемые "черные книги" с заговорами, имевшие хождение среди крестьян Русского Севера, у коми на сегодняшний день неизвестны. Сведения о лечебных средствах и приемах, нормы общественной и личной гигиены, стереотипы здорового образа жизни закреплены в пословицах и поговорках, народной ботанической терминологии, обычаях и обрядах.

В настоящее время вера в реальное существование знахарей, колдунов как особых представителей сверхъестественного начала в человеческом обществе исчезает. Рассказы о них бытуют на уровне преданий, быличек, причем наиболее грамотная часть пожилого населения обязательно старается дать критическую характеристику верований и представлений, связанных с колдовством. В то же время значительно повысился интерес к личности и медицинской практике знахарей, костоправов, травниц, среди которых имеются яркие представители народной медицины. На сегодняшний день они являются основными носителями традиционной медицинской культуры коми, хранителями знаний о народных средствах и методах лечения.