Тшыкöдöм

порча, сглаз

По представлениям к.-з. и к.-п., тшыкöдны "испортить" можно тремя способами: действием керöм (керны "делать"), дурным взглядом синмалöм (син "глаз"), дурным словом вомдзалöм (вом "рот"). Воздействие может быть непосредственным — через прямое прикосновение, еду, предметы, с которыми соприкасается жертва, или опосредованным — через вуджöр "тень", которой могут являться части тела (ногти, кровь, волосы), выделения (моча, слюна, фекалии), части одежды (нитки, стельки, ткань), следы, веники, т.е. то, что соприкасалось с телом, а также специальные предметы, куклы и т.д., связанные с пациентом (жертвой) только магической связью. На расстоянии же испортить можно взглядом или словами.

Т., по представлениям к.-з. и к.-п., может наводиться преднамеренно или непреднамеренно, причём необязательно колдуном. Способностями к порче, по мнению к.-з., обладает большинство людей, которые характеризуются тёмным цветом волос и глаз, чорыд сьöлöма "с твёрдым, чёрствым сердцем", сувтса синма "со стоячими глазами", виж бугыль "с жёлтыми буркалами" или человек, кровь которого не подходит крови другого человека (вир оз лöсяв); у к.-п. опасными считаются рыжие или родившиеся с зубами. И у к.-з., и у к.-п. навести Т. может вежалысь "завистливый", лёк кывъя букв. "с нечистым языком, сквернослов", лöг кутысь "злопамятный", пышйысь кывъя "болтливый", букв. "с убегающим языком". Так, считается нежелательным общение детей или беременных женщин с бездетной, бесплодной женщиной, которая, сама того не желая, может позавидовать чужому счастью и испортить плод, ребёнка или беременную; нельзя хвастать охотничьей, рыбацкой добычей, количеством собранного урожая, поэтому, чтобы избежать зависти, дурного глаза, нехороших слов, вв. к.-з. на вопрос: "Много ли поймал?", отвечают, как правило: Пумöн кымын "На варку примерно", независимо от объёма добычи, на вопрос об урожае также отвечают уклончиво: Менам пöртйö тöрас "В мой котелок влезет".

Сглазить могут и больные, в особенности страдающие глазными болезнями: косоглазые, бельмастые, с катарактой, а также со зрением, ослабленным вследствие других болезней: желтоглазием (как следствием болезней печени), белоглазием и светобоязнью (как у альбиносов), бегающими или подверженным тику глазами и т.д. Т. — может происходить не только от проклятия, но и от неумеренного восторга, удивления, поэтому уд. печ. вв. к.-з. предпочитали детей одевать в грязные одежды и при посторонних держали чумазыми, во избежание замечаний по поводу красоты или упитанности ребёнка. При этом, несмотря на уравнивание преднамеренной и непреднамеренной порчи, к.-з. и к.-п. полагают, что непреднамеренная легче снимается.

Объектом Т. могли стать, как люди, так и животные, бытовые предметы и инструменты. Т. проявляется прежде всего в утере функциональных характеристик испорченного предмета, животного, человека. Испорченные дети перестают есть, начинают плакать безостановочно, покрываются чирьями и коростой. Испорченные деревенскими еретниками коровы доятся кровью или перестают доиться вообще. К испорченным колдунами-охотниками слопцам перестаёт подходить дичь, при выстреле из ствола ружья вытекает ржавая вода, собаки заболевают, теряют охотничьи свойства и т.д. Особенно уязвимыми для Т. считались дети, беременные женщины, роженицы, новобрачные, родственники покойника, т.е. находящиеся в "пограничном" состоянии.

У к.-з. и к.-п. существовали специальные обряды, средства и формулы для предотвращения возможной порчи. В случае сказанного кем-либо неосторожного слова плевали через левое плечо и вполголоса произносили: Сир пинь горшад, ёсь пурт сьöлöмад, шома ёкыш сiтанад "Щучий зуб в горло, острый нож в сердце, прокисший окунь в задницу", то же самое делали, если звенело в левом ухе, т.к. считалось, что в это время кто-то вспоминает недобрым словом. Если посторонний имел неосторожность похвалить ребёнка, произносили: Ен сыкöд "Господь с ним", и сразу после ухода похвалившего трижды споласкивали лицо ребёнка водой со специальными заговорами или словами из молитвы: "Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь." От Т. к.-з. и к.-п. предохранялись с помощью вуджöр: галяиз "кремень", пыстöм ем "иголка без ушка", воткнутая в ворот одежды, в столб ворот, косяк; сир пинь "щучьи зубы"; волчьих и медвежьих клыков; мерлушки (черепов хищных зверей: медведя, лисы, горностая, куницы); растений, отводящих порчу (можжевельник, ольха, рябина, сосна) и т.д.. В том случае, если порча уже наведена, обращались к тöдысь, или "магически чистому" человеку (старику, старухе, путнику) для лечения.

Представления о Т. сохраняются в фольклоре, не только в устной несказочной прозе и эпосе, но и в сказочной прозе, где Т. часто замещает метаморфозы или убийство героя с помощью колдовства, встречающиеся в русских сказках. В современной к.-з. и к.-п. деревенской среде Т. считается вполне реальным и распространённым явлением.

Лит.: Налимов 1908, Рочев 1986, Рочев 1990, Сидоров 1928, Уляшев 1996, Fokos-Fuchs 1956, ПМА.

О.И. Уляшев