Г.А. Старцев (1902-1943)

Терюков А.И. (С.-Петербург, Кунсткамера)

Георгий Афанасьевич Старцев родился 21.02.1902 г. в с. Онежье Яренского уезда Вологодской губ. ( в наст. время - с. Онежье Княжпогостского р-на Республики Коми) - погиб в 1943, р-оне Сталинграда. Лингвист, этнограф, историк, фольклорист, музейный работник. Он был одной из наиболее противоречивых фигур из числа нарождавшейся собственно интеллигенции коми народа 1920-1930 гг. Получивший одним из немногих блестящее по тем временам образование, активно занимавшийся наукой, он все же не смог занять настоящего места в жизни; как истинный марксист, член партии он пытался внедрить в жизнь марксистскую методологию и закончил свою активную творческую жизнь как "враг  народа". 1.

Г.А.Старцев родился в крестьянской семье. По национальности - коми (зырянин). В 1916 г. окончил церковно-приходскую школу в с. Онежье, в 1916-1918 гг. - двухгодичную школу в с. Гам Яренского уезда Вологодской губ. В 1918 г. поступил в Усть-Вымскую учительскую семинарию в с. Усть-Вымь Яренского уезда Вологодской губ. В начале 1919 - декабре 1919 гг. как доброволец Красной Армии участвует в боях в ходе гражданской войны на территории Коми края, на Северной Двине и против Юденича под Петроградом. В начале 1920 г. возобновляет учебу на 3-х годичных учительских курсах в г. Яренск Северо-Двинской губ. Как активный участник дискуссий по вопросам организации коми (зырянской) автономии на Первом Северо-Двинском губернском съезде по просвещению зырян, состоявшейся в Усть-Сысольске (ныне - г. Сыктывкар) 12-13 сентября 1920 г. был избран членом Зырянского отдела Народного комиссариата  по делам национальностей РСФСР и работает с сентября 1920 г. по январь 1921 г. в г. Москве в качестве секретаря Зырянотдела. Когда в январе 1921 г. полностью меняется состав Зырянского отдела ( из-за различных нарушений в работе зав. Отдела Д.А.Батиева) 2., он возвращается в г. Усть-Сысольск и становится студентом Института народного образования, который готовил учителей для коми школ. В сентябре 1921 г. по направлению Института народного образования направляется на учебу в Петроградский университет.

С сентября 1921 г. по октябрь 1924 г. Г.А.Старцев - студент Общественно-Педагогического Отделения Факультета Общественных наук Петроградского (Ленинградского) Государственного Университета. Хотя его официальным научным руководителе в период учебы был известный ученый социолог, историк, юрист проф. Н.А.Гродескул, сам Г.А.Старцев своими учителями считал этнографов, профессоров Л.Я.Штернберга и В.Г.Богораз-Тана. Лев Яковлевич Штернберг и Владимир Германович Богораз-Тан принадлежали к последней волне террористического направления народничества в России. За свою революционную деятельность они были сосланы в Сибирь, первый на Сахалин, второй - на Колыму, где и занялись этнографией. К октябрю 1917 года они уже были учеными с мировым именем [ на работы Штернберга по гилякам (нивхам) ссылался Ф.Энгельс) и стали основоположниками советской школы в этнографии 3. Г.А.Старцев сохранил к ним самые теплые чувства и позднее работал с В.Г.Богоразом-Таном в Институте народов Севера. Сохранились небольшие воспоминания Г.А.Старцева о Л.Я.Штернберге, написанные в 1928 г., сразу после смерти учителя: " С проф. Л.Я.Штернбергом я познакомился в 1921 г. на одной из лекций по курсу этнографии. У меня тогда уже было твердое марксистское мировоззрение, сложившееся в результате чтения ... Плеханова, Вандервельде, Энгельса, Каутского... Мне нужны были факты и усиление теоретической базы. К тому же у меня через краеведческие кружки под руководством А.С.Сидорова был или вернее сложился определенный интерес к этнографии. Лекции Л.Я.Штернберга как раз и дали мне толчёк к окончательному выбору моей специальности... Л.Я.Штернберга я уважаю прежде всего за его человеческое отношение к т.н. "инородцам". Лев Яковлевич впервые мне, зырянину - инородцу, дал понять, что скрывается за этим словом. Он ещё больше научил меня уважать, любить и изучать как самих туземцев, так и их культуру... От Льва Яковлевича я получил широкое общее теоретическое развитие, научился ценить этнографию как науку." 4. За этот период обучения в Университете он прослушал большое количество общественно-политических и специальных исторических курсов. Одновременно Г.А.Старцев занимается на Этнографическом отделении Географического факультета ЛГУ и состоял вольнослушателем Археологического института. Ему посчастливилось слушать лекции у выдающихся ученых - археолога, проф. А.А .Спицына, историков, проф. А.Е.Пресянякова и проф. Е.В.Тарле и др.

В 1924 г. после окончания университетского курса Г.А.Старцев был оставлен при Университете, сначала по кафедре социологии, а позднее, с апреля 1925 года - при восточной подсекции Научно-исследовательского института сравнительной истории литературы и языков Запада и Востока им. академика А. Н Веселовского при ЛГУ (ИЛЯЗВ) в качестве научного сотрудника. Этому способствовали его учителя, предоставив положительные отзывы о его работе. Например, Л.Я.Штернберг в своей рекомендации писал: " Я вполне уверен, что при надлежащей поддержке со стороны Университета из него выработается ценный научный работник-преподаватель".5. Круг его научных интересов от "изучения общественных форм субарктических народов Северо-Востока России и Сибири (самоедов, зырян, вогулов, остяков и пермяков) " постепенно трансформировался в изучение языков и традиционной культуры коми-зырян, коми-пермяков, самоедов (ненцев), остяков (хантов), вогулов (манси).6. В марте 1926 г. он был зачислен в аспирантуру по факультету Языка и материальной культуры ЛГУ, а в январе 1927 переведен в аспирантуру ИЛЯЗВ ЛГУ, которую закончил в 1929 г.

Во время учебы в аспирантуре он занимается на яфетическом семинаре академика Н.Я.Марра, по финно-угорским языкам - у известных лингвистов проф. Д.В.Бубриха и проф. Н.Н.Поппе. В качестве обязательного курса посещает лекции по общей теории диалектического материализма проф. М.Б.Серебрякова. В 1927 г. он в течении 3-х месяцев стажируется в Хельсинки (на кафедре финно-угроведения Хельсинского университета) и в Германии ( в Венгерском институте при Берлинском университете), в ходе которой слушает лекции и общается с крупнейшими финно-угроведами Финляндии и Германии. Тогда же он совершенствует свои знания в немецком языке. Сохранились 2 открытки, направленные им на имя В.Г.Богораза-Тана из Хельсинки и Берлина, в которых он делится со своим учителем об увиденном, например, "Вчера устроили [ вместе с Д.В.Бубрихом, который так же оказался в это время в Берлине - А.Т.] прогулку по городу по подземной железной дороге. Я купил себе шляпу" 7. Из поездки в Хельсинки сохранился великолепный отчет о посещении Национальном музее в этом городе, с подробным описанием его экспозиции. Кроме теоретических изысканий Г.А.Старцев неоднократно выезжал для полевых исследований в места проживания изучаемых народов: в Коми Автономную Область, Коми-Пермяцкий Округ Уральской области, Березовский уезд Тобольской губернии, Большеземельскую тундру Архангельской губ.

После завершения аспирантуры в октябре 1929 г. в 1930 г. он представил в дирекцию ИЛЯЗВ ЛГУ документы для квалификации, что в то время заменяло защиту диссертации. Для подтверждения своего уровня научной работы Г.А.Старцев представил 3 книги, написанные им за годы учебы: "Остяки", "Самоеды (ненча)" и "Финно-угорские народы", но после предложения от дирекции остановиться на одной книге, выбрал "Самоедов". В деле сохранилось заявление Г.А.Старцева, его отчет, список трудов и отзыв проф. Н.Н.Поппе. В своем заявлении Г.А.Старцев пишет: " Я вполне осознаю, что эти работы недостаточно вскрывают мою методологическую позицию и объясняю это тем, что в подобных работах нет прямой возможности эту сторону выявить. О методологии можно говорить в работе, разрабатываемой тематически. К тематическим работам я имею возможностть приступить только в последнее время. Круг вопросов для исследования на будущее время у меня определяется именно народами пермско-угорской группы и самоедов. Прилагаемые работы написаны в разное время и показывают скорее мой общий научный рост, нежели чисто теоретические достижения. В этих работах я скорее ставлю проблемы, нежели приближаюсь к их разрешению, хотя по некоторы вопросам я уже высказал вполне определеные выводы: культурное взаимодействие зырян и самоедов - явление позднее. Родовой строй самоедов не связан с тотемизмом. Классический тотемизм, как особая стадия примитивной религии у самоедов и зырян отсутствует. Эти народы стоят на стадии анимистического и магического мышления. Классификация родства и свойства скрывает беспорядочную и кузенную форму первичного брачного института [ с многими из этих выводов можно согласиться и в настоящее время - А.Т.].8. Хотя его работы были положительно оценены научным руководителем, решения о присвоении научной квалификации в деле нет, почему не было принято решение - остается неизвестным.

Будучи ещё аспирантом, Г.А.Старцев начинает преподавательскую работу, сначала на Этнографическом отделении Географического факультета ЛГУ (семинарий по этнографии финно-угров, курс по этнографии пермских финно-угров ), а с 1925 г. - на Северном факультете Ленинградского Восточного института (остяцкий и вогульский языки). С 1928 г. начинается его педагогическая работа в Пединституте имени А.И.Герцена, сначала по совместительству, а с 1929 г. в качестве штатного доцента и зав. кафедрой ( этнография и история народа коми), Г.А.Старцев оставался на этой должности до своего отъезда в Сыктывкар. Одновременно с сентября 1930 по декабрь 1932 он состоял доцентом, зав. кафедрой Урало-поволжских народов Ленинградского Историко-филологического института.

Как член ВКП(б) Г.А.Старцев занимался общественно-политической работой. В различное время он работал: 1) членом Центрального Бюро Краеведения от Ленинграда; 2) членом бюро Союза научных работников Ленинграда; 3) секретарем предметных комиссий по этнографии и национальных языков Пединститута им. Герцена и Института Народов Севера; 4) руководителем партшкол по ленинизму и текущей политике на ряде заводов Ленинграда ( им. Коминтерна, им. Козицкого, им. Радищева, трамвайного парка Леонова и т.д.). А с октября 1923 по апрель 1924 г. был даже мобилизован для партработы в армию и служил библиотекарем клуба 16 кавалерийской дивизии им. Киквидзе в Ленинграде.

В 1931 году по просьбе Коми облисполкома в г. Сыктывкаре открывается Коми государственный пединститут и одновременно закрываются коми отделения в институтах Ленинграда и Вологды. Студентов и преподавателей переводят в Сыктывкар. Это коснулось и Г. А. Старцева. С 16 января 1932 г. он зав. учебной частью и зав. кафедрой истории пединститута. Свой переезд в Сыктывкар Г. А. Старцев воспринял очень болезненно, считал это "ссылкой" и "несправедливостью к себе как ученому", так как не считал преподавательскую работу основной, стремясь больше к исследовательской. Старцев работал вяло, без инициативы, пропускал занятия, возникли проблемы с руководством. При первой же возможности уезжал в Ленинград. Например, в его личном деле в Сыктывкаре сохранилась записка, отправленная из Ленинграда 30 октября 1932 г., в которой он просит прислать его жалование за ноябрь, ибо " голодаем, продал брюки, жена продала так же свой воротник. Осталось продать библиотеку." В результате в сентябре 1935 г. он был уволен из Пединститута "за невозможностью нагрузить его по специальности". Хотя он все же подготовил несколько курсов по этнографии и фольклору коми, используя старые ленинградские разработки. В эти же годы он написал большую работу "Зыряне" - первый в советское время монографический очерк, который остался неопубликованным. На некоторое время его главной работой в Сыктывкаре стал Областной краеведческий музей, директором которого по совместительству он был назначен еще раньше В августе 1936 г. он был освобожден от обязанностей директора музея, ибо "был исключен из рядов партии как двурушник, троцкист и буржуазный националист." 9.

Г.А.Старцев автор более 40 работ по истории, этнографии и лингвистике ненцев, хантов, манси и коми. Печататься он начал с 1923 года, когда опубликовал методическое пособие для работы школы 1 ступени на коми языке. В 1927 г. к 10-летию Октябрьской революции совместно с Н.Н.Поппе публикует книгу "Финно-угорские народы", остававшимся основным пособием по традиционной культуре этих народов до конца 1950-х годов. Из других крупных его работ следует отметить книги "Остяки" и "Самоеды". Как ученый Г.А.Старцев не был аналитиком. Все его работы в большей степени носили, с одной стороны, характер добросовестных сводок доступных ему литературных данных, а с другой стороны, в них достаточно много личных полевых материалов. Например, Б. Соколов, крупнейший советский фольклорист 1920-1930-х годов, очень высоко оценил статью Г.А.Старцева "Свадебные причитания зырян" "как пример исключительно научной ценности. Весь быт, психика, эстетика зырянского народа нашли яркое выражение в этих причитаниях. Благодаря стремящемуся к точному переводу перед нами оживают глубоко своеобразные приемы зырянской поэтики." Как отмечал его научный руководитель проф. Н.Н.Поппе в них " не видно личных мнений автора", что Н.Н.Поппе объяснял "прежде всего излишней скромностью автора: там, где он мог бы быть категоричным и предлагать свои гипотезы". С точки зрения современной науки несколько наивными являются его попытки объяснять некоторые проблемы с точки зрения "яфетической теории" и других модных в то время гипотез. Тем не менее его вклад в науку достаточно значителен, так как ему удалось зафиксировать значительный этнографический материал. Большая часть их погибла при аресте, но кое-что сохранилось в архивах Сыктывкара и Санкт-Петербурга.

В сентябре 1936 г. Г. А. Старцев возвращается в Ленинград. В ноябре- декабре 1936 г. он работает по договору в Публичной библиотеке. Затем он учитель в некоторых школах Ленинграда. В его последней анкете упоминаются 4 средняя школа и школа взрослых Куйбышевского района, кроме того, он преподавал в 30 школе Приморского района, откуда был уволен 3. 02. 1937 "за антипедагогический поступок, выразившийся в применении физической силы для удаления с урока недисциплинированного ученика 4 класса А. Степанова 15 лет". 11. С 27 марта по 29 июня 1937 г. - он библиотекарь 1 разряда в Отделе национальных литератур ГПБ. В круг его обязанностей входила обработка литературы на восточно-финских языках и языках народов Севера, их систематизация, справочно-консультационная работа. На этой работе Г. А. Старцев проявил себя "как специалист, знающий свое дело и дисциплинированный производственник, работающий с инициативой". 12. 21 апреля 1937 г. он делает доклад на заседании Отдела, посвященный систематизации литературы на финно-угорских языках.

Г. А. Старцев был членом ВКП(б) с 1921 года, исключен из партии 20 августа 1936 года. Первый раз членом партии он стал еще в 1919 г., но, как он писал в своих анкетах, выбыл из -за разгрома Вашко-мезенского полка на Северной Двине и болезни тифом, а потом снова вступил в партию в 1921 г Это было связано с тем, что в 30-е годы нарастают неблагоприятные явления в общественных науках. Набирает силу борьба с "нацонал-шовинизмом", научная дискуссия все чаще подменяется навешиванием политических ярлыков. Коми край не был исключением. Под огонь подобной критики в Сыктывкаре попадает и Г. А. Старцев. Он выступает в местной прессе с критикой собственных ошибок, дает периодизацию "коми буржуазно-националистического движения", критикует многих своих друзей и коллег. Это ему неприятно, так как себя он считал коммунистом и истинным марксистом. Начало его борьбы с "ревизионистами" относится еще к концу 1920-х годов, когда в письме на имя уполномоченного по Наркомпросу по Ленинграду Б.П.Позерна в 1928 г. он дал резко отрицательную оценку деятельности Ленинградского общества изучения культуры финно-угорских народов именно с идеологической точки зрения как антисоветскую.13. На мой взгляд, Г.А.Старцев был первым, кто произнес обвинения в "буржуазном национализме и субъективном идеализме" в адрес Г.С.Лыткина, К.Ф.Жакова, А.А.Чеусова и М.Лебедева, что было сделано им в отчете о своей поездке в Коми область в 1927 г. 14. Но это не спасло его. После исключения из партии он подал ряд апелляций, сначала в Северный крайком, а затем Комитет партийного контроля ЦК ВКПб, но безрезультатно. 18 августа 1937 гг. он был арестован в Ленинграде по делу "Контрреволюционной организации блока правых, троцкистов и буржуазных националистов" во главе с первым секретарем Коми обкома ВКП (б) А. А. Семичевым. Ему было предъявлено обвинение в контрреволюционной деятельности и в том, что писал и печатал "буржуазно-националистические статьи, будучи директором Коми областного музея, укрывал к/р литературу, исторический отдел музея целиком посвятил популяризации врагов народа - буржуазных националистов Г.С.Лыткина, К.Ф.Жакова, П.А.Сорокина и т.д. С 1929 года - агент германской и финской разведок." 24 августа 1939 г. осужден военным трибуналом Войск НКВД Уральского округа на закрытом заседании без участия обвинения к 10 годам заключения. Но себя виновным не признал, от показаний отказался и обратился в Верховный суд с апелляцией. Его дело было вновь рассмотрено 10.09.1940 Особым совещанием НКВД СССР, который определил ему 5 лет ссылки. Ссылку Г.А.Старцев отбывал в Тасеевском р-не Красноярского края. 24. 10. 1942 года был мобилизован в Красную армию. 15. В это время истек срок его ссылки, который считался с со дня его ареста 18 августа 1937 г. Погиб в 1943 г. в боях в р-не Сталинграда.

Г.А.Старцев был реабилитирован постановлением Верховного Суда Коми АССР № 4/360к от 1 июня 1956 г., восстановлен в партии в 1989 г.

Завершить очерк о Г.А.Старцеве, о его сложном и трагическом жизненном пути мне хотелось бы его же собственными словами, написанными в 1929 г.: "... в моей жизни слишком много "объективных случайностей" - туземная среда, примитивный уклад жизни, плохая постановка обучения в провинциальных средних учебных заведениях, исключительно бурная революционная эпоха в моем юношеском возрасте, ломка старой культуры и период создания калейдоскопично-пестрых и новых форм социальной жизни общества и т.д. все это ломало меня физически и духовно и в то же время накладывало свой отпечаток и своеобразно, вместе с тем , меня оформляло. Но я был с жизнью, новой жизнью, сознательно или бессознательно нашел свое место в общественном разделении труда на данном этапе развития общества и сделал все, что мог. Таким я выхожу в свет в "люди". 16.   Мне кажется, они прекрасно характеризуют Г.А.Старцева и мы должны воспринимать его таким, каким он был.

1. Рогачев М.Б. Забытое имя. //Они любили край родной. Сыктывкар. 1993. С. 243-254.; Полещиков В.М. За семью печатями. Сыктывкар. 1995; он же. Зову к покаянию. Сыктывкар. 1996.

2.   Об этом см.: И.Л.Жеребцов. Дмитрий Батиев, известный и неизвестный. //Они любили край родной. Сыктывкар. 1993. С. 158-182; Он же. "Дело" зырянского представительства. //Родники пармы. Вып. IV. Сыктывкар. 1996. С. 166 - 183.

3.   Гаген-Торн Н.И. Лев Яковлевич Штернберг. М. 1975.; она же. Ленинградская этнографическая школа в 20-е годы ( у истоков советской этнографии). // Советская этнография. 1971. № 2; Кулешова Н.Д. В.Г. Тан - Богораз. Жизнь и творчество. Минск. 1975.

4. Г.Старцев. Воспоминания о Л.Я.Штернберге. Рукопись. 6.07.1928. // СПБФА РАН. Ф. 282. Оп.1. № 110. Лл. 70-71.

5.   Личное дело " Старцев Георгий Афанасьевич". СПБФА РАН. Ф. 302. Оп. 2. Е.х. 247. Л. 5.

6.   Там же. Л. 4.

7.   Г.А.Старцев - В.Г.Богоразу-Тану из Берлина. Не датировано. Берлинский штемпель от 26. 09.27. СПФА РАН. Ф.250. оп. 4. № 314.

8.   СПБФА РАН. Ф. 302. Оп. 4. № 32. Л. 3. 

9.   Протокол № 163-164 от 20-21 августа 1936 г.// Протоколы заседания Бюро ОК ВКПб. Коми республиканский государственный архив общественно-политических движений и формирований. Ф. 1. Оп.1. дело. 291.

10. Соколов Б. Материалы по свадьбе и семейно-родовому строю народов СССР. Л. 1926. // Этнография. 1927. № 2. С. 409-410.

11. Архивная справка Объединенного архива Комитета по образованию Мэрии Санкт-Петербурга, № 56/ С от 17. 06. 97. Хранится у автора.

12. Отдел кадров ГПБ. Дело № 419. Г.А.Старцев. // Архив Российской Национальной библиотеки.

13. Письмо Г.А.Старцева "Из жизни и работы Финно-угорского общества". Центральный государственный архив Санкт-Петербурга. Ф.2556. оп.3, д. 54, л. 25-25об.

14. Старцев Г.А. Отчет о результатах командировки в область Коми по установлению связи с местными организациями для производства исследовательских работ по этнологии. // Петербургский филиал Архива Российской Академии наук. Ф.135. оп. 2. № 261.

15. Справка Главного информационного центра МВД РФ № 34/3/3 -1256 от 04.07.97. Хранится у автора.

16. Г.А.Старцев. Дело о присвоении квалификации. // Петербургский филиал Архива Российской Академии наук. Ф. 302. Оп. 4. № 32. С. 8-9.

Основные труды Г.А.Старцева: 1). Ичот школаын во гöгöрся удж. ( Годичная работа в малой школе).На коми языке.[Совместно с А.Сухановой] . Усть-Сысольск. 1923; 2). Революция и зыряне.(культура и быт). // Революция в деревне. М.-Л. 1924; 3). Комсомол области коми. // Комсомол в деревне. М. 1925; 4). Свадебные причитания зырян. // Материалы по свадьбе и семейно-родовому строю народов СССР. Л. 1926; 5). Некоторые данные о браке и свадьбе остяков . // там же. 6) Конгресс этнографов-американистов. // Коми Му. 1924. № 7-10; 7) О зауральских зырянах. //Коми Му. 1926. № 1-2; 8). О влиянии самоедов на ижемских зырян (язык и быт). //Коми Му. 1926. № 11; 9). Год оленевода-кочевника.// Коми Му. 1927. № 4-5; 10). Древне-зырянский денежный счет.// Этноргаф-исследователь.1927. № 1 ; 11). Die altsyryanische Gelerechunng. // Ungarischen Jahrbucher. 1927. Bd. VII; 12).Финно-угорские народы. Очерки. Л. 1927. (совместно с Н.Н.Поппе); 13). Остяки. Социально-этнографический очерк. Л. 1928; 14). Прошлое Гамской волости (материалы к истории Коми края). // Записки Общества изучения Коми края. Вып. 1. 1928; 15). Об алфавите народов СССР. // Революция и культура.1928. № 7; 16 Важöн и öнi. (Прежде и теперь). На коми языке. Усть-Сысольск. 1929; 17). К вопросу о дефиксах в зырянском языке. (к материалам правописания).// Коми Му. 1929. № 6; 18). Коми-пермяки. // Революция и культура. 1929. № 19-20; 19).Самоеды (ненча). Историко-этнографическое исследование. Л. 1930; 20).Культурное строительство и научно-исследовательская работа в Коми области. (К 10-летнему юбилею Области Коми). // Советская этнография. 1931. № 3-4; 21).Коми область. // Советская этнография. 1932. № 2. 22). Коми фольклор. ( его изучение и значение. Жанры. Детский фольклор. Как и что изучать. Сыктывкар. 1933; 23).Изучение коми фольклора за последние три года (1932-1934 гг.). // Советский фольклор. 1936. № 2-3, С. 453 - 454.