О целях и некоторых результатах “пермской экспедиции” 1907 г.

В.Э. Шарапов (Сыктывкар)

В 1907 году Финно-угорское общество Финляндии принимает решение о выделении средств для доцента Университета г. Хельсинки У.Т. Сирелиуса и студента естественного отделения физико-ма­тематического факультета Московского Университета В.П. Налимова – стипендиата Финно-угорского общества в 1907-1909 гг. – на проведение т.н. “пермских этнографических разысканий” на территории Архангельской, Вологодской, Пермской и Вятской губерний.¹ Отметим, что “совместной” эту экспедицию можно назвать лишь условно, поскольку пути исследователей пересеклись непосредственно в поле лишь на несколько дней в середине июля в с. Вильгорт на р.Вычегда. Хотя обсуждения и обоюдные корректирования результатов этой экспедиции и отчетов о последующих самостоятельных поездках В.П. Налимова у коми-зырян и коми-пермяков, продолжались в течение нескольких последующих лет в ходе деловой переписки, а так же во время пребывания студента МГУ на ста­жировке в Александровском универси­тете г. Хельсинки в 1908-1909 гг. ²

Крупнейшего финляндского этнографа Ууно Таави Сирелиуса (1872-1929), по мнению  Т. Вуорела, можно по праву назвать “фактическим основателем финляндской этнографической школы”. У.Т. Сирелиус, полностью согласный с этнологическими идеями известных финских языковедов XIX века М. А. Кастрена и Е. Н.Сетяля, видел основную задачу финно-угорской этнологии в изучении истории культур народов, говорящих на финно-угорских языках, а так же в определении их предполагаемой исторической прародины. У.Т. Сирелиус руководствовался этнологической теорией эволюционистского направления в стремлении определить истоки финской культуры. В частности, он твердо полагал, что сравнительные разыскания в области истории материальной культуры, являются определяющими в выяснении генезиса финно-угорских культур. Уже в самом начале своей научной карьеры исследователь сконцентрировал внимание на изучении хозяйственной и промысловой деятельности уральских народов. ³ В начале ХХ века У.Т. Сирелиус ставит перед собой задачу расширения фактической базы сравнительных исследований по охотничьем промыслам, рыболовству и хозяйственному укладу у пермских народов - коми, коми-пермяков и удмуртов, которые, по мнению исследователя, были в большей степени изучены лишь с точки зрения языка и фольклора, при этом не систематически. ⁴

У.Т. Сирелиус пишет в докладе, представленном в ноябре 1907 в правлении Финно-угорского общества, что начал свое “пермское” путешествие в начале июня по железной дороге из Петербурга через Вятку и станцию Мураши в село Летка. ⁵ Следуя академической финно-угроведческой традиции начала века, У.Т. Сирелиус определяет летских коми как коми-пермяков. Судя по ежедневным записям исследователя в его полевом дневнике, маршрут экспедиции по территории Коми Края проходил через Усть-Сысольск - село Вильгорт (на р.Сысоле) - село Межадор - село Мординское (на р.Локчим) - село Усть-Кулом - деревню Пожегдин (на р. Вычегде) - село Скородум (на р.Вычегда) - село Корткерос - Усть-Сысольск. ⁶ В середине июля У.Т.Сирелиус собирался посетить ижемских коми, но по ряду причин (в частности, из-за огромной коллекции экспонатов) был вынужден отказаться от этого первоначального плана, и ограничился приобретением традиционной одежды и утвари ижемских коми-оленеводов не выезжая из Усть-Сысольска. Уже в конце июля исследователь направляется в Сарапульский уезд для проведения полевых этнографических исследований среди удмуртов.⁷

При сборе материалов У.Т. Сирелиус уделял внимание не только охоте и рыболовству, но и особенностям традиционных построек, хозяйственному инвентарю, традиционной одежде и украшениям. Отметим, что собранная им коллекция экспонатов по традиционной культуре коми насчитывает больше 400 предметов: различные элементы мужской и женской одежды, орудия прядения и ткачества, охоты и рыболовста, столярные и плотницкие инструменты, домашняя утварь и посуда, музыкальные инструменты и т.д. Только в с. Летка исследователь собрал более 120 экспонатов по народной мужской и женской одежде коми, в частности, более 40 вышитых и украшенных бисером женских и девичьих головных уборов. К числу уникальных экспонатов можно отнести женское украшение “моль перна”, состоящее из трех нательных крестов (с.Летка), а так же смычок для сигудка с фигурной прорезной резьбой (с.Вильгорт на р.Вычегда). У.Т. Сирелиус представил подробнейшее описание коллекции предметов, переданных в фонды Национального Музея Финляндии. Как правило, текст описания каждой вещи сопровождается рисунком или фотографией.⁸

Путешествуя по Коми Краю У.Т. Сирелиус сделал более сотни уникальных фотографий. Как отмечает Ильдико Лехтинен, к началу XX в. У.Т. Сирелиус являлся автором одной из богатейших коллекций этнографических фотографий по культуре финно-угров, и считался одним из ведущих европейских фотографов, который прекрасно владел не только мастерством техники, но и эстетикой фотографического искусства. При этом каждый полевой снимок детальнейшим образом аннотировался, а, нередко, исследователь создавал и антропологические фотопортреты: три изображения человека (фронт, сторона и вид сзади), записывал точные данные о возрасте, этнической принадлежности, месте рождения, семейном положении, цвете глаз и волос, перенесенных болезнях, и сведения о происхождении родителей.⁹ Коллекция негативов, сделанных У.Т. Сирелиусом в ходе поездки в 1907 г., в настоящее время хранится в Фотоархиве Музейного ведомства Финляндии.¹⁰ Некоторые фотографии, сделанные У.Т. Сирелиусом, были опубликованы в работах его коллег в 20-30 гг XX в. ¹¹ К сожалению, до настоящего времени опубликована лишь незначительная часть фотографий из этой огромной коллекции, в частности, цикл полевых фотографий У.Т. Сирелиуса по сысольским, вычегодским и летским коми. в известном фотоальбоме “The Great Bear”.¹²

Давая оценку результатам “пермской экспедиции” 1907 г., современный финляндский этнограф Ю. Лехтонен отмечает, что несмотря на явное отсутствие определенным образом сформулированных научных подходов в проведение полевых разысканий у коми-зырян, а так же достаточно случайный, обусловленный по-большей части практическими обстоятельствами, принцип сбора материалов, коллекция экспонатов, привезенных У.Т. Сирелиусом, до настоящего времени составляет основу экспозиции и фондов по традиционной культуре коми в Национальном музее Финляндии.¹³ К сожалению, сам У.Т. Сирелиус при жизни не успел полностью обработать и опубликовать большую часть полевых материалов по традиционной культуре коми, собранных и записанных в ходе летней экспедиции 1907 г. Поскольку традиционная культура коми не была предметом специальных исследований У.Т. Сирелиуса, лишь часть этих полевых материалов была включена им в различные публикации по сравнительному изучению охоты, рыболовства и строений у финно-угров. Так, например, достаточно обширные сведения, рисунки и фотографии по традиционным строениям у коми приводятся исследователем в цикле работ по древним типам жилищ у финно-угров.¹⁴

 Несомненный интерес представляют не только этнографическая коллекция вещей и их подробнейшая опись, опубликованные официальные отчеты о “пермской экспедиции”, но и личные полевые дневники, в которых исследователь вел ежедневные записи на финском и русском языках.¹⁵ Находясь в экспедиции по Коми Краю У.Т. Сирелиус посылал в Хельсинки достаточно обширные публицистические репортажи о своей поездке, которые были опубликованы в том же 1907 году на страницах популярного столичного еженедельника "Helsingin Sanomat".¹⁶ По путевым заметкам исследователя видно, что сам он был несколько разочарован результатами экспедиции у коми, поскольку столкнулся с рядом непредвиденных с его стороны трудностей в общении с местным населением. Вероятно, находясь еще под впечатлением своих сибирских путешествий к обским уграм, У.Т. Сирелиус был склонен объяснять недружелюбность и, в ряде случаев, чрезмерную агрессивность по отношению к себе со стороны коми населения “сильным размытием традиционных устоев”.¹⁷ Представляется, что “романтические” впечатления известного финского ученого У.Т. Сирелиуса уже в начале XX века объективно могли способствовать формированию в западно-европейской академической среде представлений о “полностью обрусевшем” по своей культуре и укладу жизни, хотя и сохранившем свой язык, народе коми. Как отмечает Ю. Лехтонен, несмотря на несистематическую изученность традиционной культуры коми, финляндские этнографы и фольклористы после “пермского путешествия” У.Т. Сирелиуса не предпринимали больше экспедиционных исследований у коми. ¹⁸ Примечательно, что восприятие этнической культуры коми как “обрусевшей” во многом характерно и для современных зарубежных финно-угроведов.

 В ходе экспедиции по Коми Краю У.Т. Сирелиус опирался на помощь представителей коми интеллигенции. В селе Усть-Кулом финляндский исследователь работал вместе с А.Г. Кузивановой. В селе Скородум большую помощь У.Т. Сирелиусу оказал учитель начального земского училища Помоздинской волости А.И.Шомысов. В селе Вильгорт к исследователю присоединились в качестве переводчиков и проводников А.А. Чеусов и В.П. Налимов. Цембер - один из его добровольных помощников У.Т. Сирелиуса в его этнографических разысканьях - сделал следующую запись в своем личном дневнике 21 июня 1907 г.: Я с доцентом Гельсингфорского университета Уно Таави (Давидович) Сирелиусом выехал в Мордин собирать этно­графические сведения. Пробыли до 26 июня в Мордине и собрали много одежды старинной и посуды и пр[очей] утвари, имеющей чисто зырянское происхождение, а не перенятое у русских. В Мор­дине Уно Давидович сделал до 40 снимков фотографических. Квар­тировали в винной лавке и за квартиру он заплатил и за содержание продавцу 4 руб. за четверо суток и за меня и за себя. 26 июня около полудня мы с ним выехали и он привез меня до Усть-Кулома бес­платно. Таким образом, я ему стоил около 11 руб. и кроме того еще он спрашивал, сколько ему платить за мою поездку, но я отказался. Из Усть-Кулома я поехал Керчемью переводить продавца Павлушкова в Усть-Нем, а Сирелиус уехал один на Пожег и остановился не доезжая до Помоздина в Скородуме у Алексея Шомысова (я рекомендовал его для поездки в Ижму как учителя-зырянина). Тут он пробыл 5 дней и приехал в город (на 2 парах из Корткеросса, где тоже пробыл 2 дня) ко мне 7 июля. Затем ездил по приглашению Налимова в Вильгорт и тут собирал разные вещи дня два. По­том собранные вещи упаковал в пятницу. В воскресенье 15 июля он уехал на пароходе "Княгиня" в Котлас. Разных вещей накупил руб­лей на 200 - всего 26 1/2 пудов сдал на пароход для доставки в Котлас по 15 коп. за пуд. За квартиру и содержание мне уплатил 5 руб. Кормили попросту - что мне готовили, то и ему”.¹⁹ Впоследствии У.Т.Сирелиус длительное время поддерживал переписку со своими помощниками, получая от них необходимые консультации, и заочно руководил сбором полевых материалов по материальной культуре, охоте и рыболовству у коми.²⁰

 После отъезда У.Т. Сирелиуса в конце июля в Вятскую губернию, В.П. Налимов в течение недели работал в сс. Лозым, Пажга, Ыб и Вад, где совместно с А.А. Чеусовым собирал материалы об архаических типах жилищ, охоте и рыболовстве у коми по обширному своду вопросов, составленному финским коллегой. Осенью 1907 г. А.А. Чеусов и В.П. Налимов представили У.Т. Сирелиусу совместный отчет о проделанной работе. В середине августа, В.П. Налимов продолжил самостоятельные полевые исследования у коми, начатые им еще в мае 1907 года на средства, выделенные Финно-угорским обществом. Во многом, следуя наставлениям У.Т. Сирелиуса – ведущего европейского специалиста в области сравнительного изучению материальной культуры финно-угорских народов, В.П. Налимов, вместе с тем, уделяет пристальное внимание изучению различных аспектов духовной культуры коми. В подробнейшем проекте предстоящих полевых разысканий, представленных в Правление Финно-угорского общества весной 1907 г., студент московского университета формулирует основную задачу своих полевых разысканий следующим образом: “Я буду продолжать исследование религиозного мировоззрения зырян и пермяков, преимущественно изучая географическое распределение верований, стараясь, таким образом, определить, что составляет древние верования, а что носит характер позднейших заимствований”. По мнению исследователя, разрешение этой задачи возможно “только при сравнительном изучении верований зырян, других финно-угорских народов и русских”.²¹ В.П. Налимов подчеркивает, что фиксирование современного состояния традиции, предполагает акцентирование внимания на народных объяснениях религиозных верований и отношении людей к происходящим изменениям обрядовых явлений.²²

В письме К.Ф. Карьялайнену от 13 ноября 1907 г., В.П. Налимов отмечает, что исследовал сравнительно небольшой участок расселения коми, значительно ограничив при этом темы своих разысканий для того, чтобы более детально рассмотреть некоторые вопросы, связанные обрядами и верованиями у сысольских и вычегодских коми. В кратком отчете В.П. Налимов привод реестр тем, по которым он проводил полевые исследования в период с 30 мая по 30 сентября 1907 г. Список тем настичивает более 200 пунктов, в котором выделен ряд основных подразделов. В частности: представления зырян о духах и образах болезней; одухотворение зырянами природных стихий; почитание деревьев; отношение к животным; культ предков и умерших; обряды связанные с родами; обряды поисков пропавших животных; строительная обрядность; представления о порче; любовная магия; культ целомудрия; обряды очищения; запреты в отношениях между мужчинами и женщинами в быту; история  традиционной семьи; следы матриархата; терминология родства; свадебные обряды; терминология и обряды, связанные с обычным правом; понятие о собственности; охотничьи артели; традиционная мораль; обычное право и колдовские обряды; земледельческие артели; права наследования имущества; промыслы; традиционные постройки; топонимическая терминология коми и т.д. В.П. Налимов обращается и к изучению этноэкологической проблематики, определяемой в реестре как “народные представления о влиянии моральных устоев на окружающий мир”. В.П. Налимов подчеркивает, что в предлагаемом отчете о проделанной полевой работе остерегается делать какие-либо поспешные заключения и выводы по целому ряду вопросов на основе единичных, а в ряде случаев и достаточно противоречивых фактических данных.²³ Вместе с тем, неоднозначность объяснений определенных предписаний и действий, по мнению исследователя, отнюдь не умаляет достоверность материалов, а напротив “способствует изучению и восстановлению мировоззрения (в значении ‘реконструкции представлений’ - В.Ш.) зырян отдаленного прошлого”.²⁴ Очевидно, что исследователь был склонен рассматривать отмеченную “окказиональность” и “противоречивость” не только в рамках декларируемого им ‘историко-географического подхода’, но и как сущностные характеристики логики традиционного мировоззрения. 

В своих ранних этнографических штудиях В.П. Налимов во многом предвосхитил методологию современных этнологических исследований, в частности, придерживаясь в полевой практике мнения о неправомерности рассмотрения традиционной системы жизнеобеспечения в отрыве от духовной культуры. Позднее, в начале 20 гг. ХХ века, в одной из своих лекций В.П. Налимов сформулировал этот тезис следующим образом: “занимаясь изучением материальной культуры человечества, ее элементы нельзя рассматривать, как нечто постороннее, внешнее человеку. Они суть части его организма, его духовного “я”, вылившиеся в вещественных доказатель­ствах. И материальная, и духовная культуры являются связанными в одно органичес­кое целое, и изучение, и рассмотрение одного отдельно от другого невозможно”. ²⁵

Известно, что результаты исследований В.П. Налимова по этнографии и фольклору коми получают одобре­ние в российских научных кругах – в 1907 г. Импера­торское Общество любителей естествозна­ния, антропологии и этнографии присуж­дает ему большую серебряную медаль “во внимание к его ценным работам по ант­ропологии и этнографии зырян и в благо­дарность за доставленные Обществу лич­но собранные научные материалы о зыря­нах”. Но, как это не парадоксально, этнографические и фольклорные материалы, записанные студентом В.П. Налимовым на русском и коми языках, были востребованы в первой половине XX века не российскими, а прежде всего, скандинавскими и западно-европейскими исследователями. Результаты полевых исследований В.П. Налимова по коми-зырянам получили высокую оценку доктора Уно (Хольмберг-)Харво (1882-1949), стоявшего у истоков сравнительного  религиоведения в финно-угроведении. Впоследствии, У.Холмберг неоднократно обращался к современным материалам по верованиям коми в исследованиях по мифологии финно-угров.²⁶ Известный финский фольклорист Альберт Хямяляйнен (1881-1949), при подготовке монографии “Субстанция человеческого тела в магии финно-угорских народов. Исследование по психологии магии” (1920), так же обращался к материалам по верованиям и обрядам коми, записанным В.П. Налимовым. ²⁷ Отчеты об экспедициях, наряду с рукописными вариантами статей по этнографии зырян, пермяков и удмуртов, представленные В.П. Налимовым в 1907-1909 гг. в Архив Финно-угорского общества Финляндии, стали легко доступными для широкого круга финляндских исследователей, многие из которых, хорошо знали русский язык.²⁸ В свою очередь публикации финляндских фольклористов и этнографов, опиравшихся в тех или иных случаях на фонд В.П. Налимова, сделали доступными сведения по культуре коми для немецко- и англо- язычной аудиторий. В этом плане показательны многочисленные ссылки на материалы В.П. Налимова в публикациях первой половины XX века на финском, немецком и английском языках по фольклору и мифологии финно-угорских народов.²⁹ Отметим так же, что доктор У.Холмберг во многом опирался на архивные материалы В.П. Налимова по зырянам и пермякам при написании разделов по мифологии финно-угорских народов для американского энциклопедического издания “The mythology of all races” (1927).³⁰ Анализ индекса ссылок в финно-угроведческой литературе первой половины XX века показывает, что несмотря на критическое отношение зарубежных коллег к теоретическим построениям в ранних публикациях В.П. Налимова на русском и немецком языках, его студенческие полевые этнографические и фольклорные записи на протяжении длительного времени являлись одним из основных источников по изучению обрядов и верований коми для зарубежных исследователей.

В заключение отметим, что в ходе проведения полевых разысканий У.Т. Сирелиус и В.П. Налимов стремились не столько объективно зафиксировать пласт современной им культурной традиции коми, сколько целенаправленно занимались поисками “нерусского”, “подлинно-национального” пласта этнической культуры коми. С той разницей, что У.Т. Сирелиуса больше занимали проблемы генезиса культуры финно-угорских народов, а В.П. Налимов ставил перед собой задачу выявления, реконструкции, а в какой-то мере и актуализации дохристианского мировоззрения коми. Не удивительно, что результаты поисков национально-романтически настроенных исследователей, которые были увлечены опытом конструирования национального идентитета, во многом перекликались и в оценке степени аутентичности этнической культуры коми начала ХХ в. У.Т. Сирелиус пишет о том, что “происходит сильное размытее традиционных устоев и морали в селах у коми, что существенно затрудняет сбор подлинных материалов по финно-угорской этнографии”.³¹ Эти замечания перекликаются с более откровенными интонациями в рукописях В.П. Налимова по-поводу негативного воздействия, в частности, “Усть-Сысольска – культурного центра русского чиновничества – на традиционные устои коми деревни“.³² Объективно, результаты “пермской экспедиции” 1907 г., впрочем, как и опыт проведения современных полевых разысканий на территории Республики Коми, достаточно наглядно подтверждают известное правило: “успех полевой работы прямо пропорционален знаниям о предмете, объекте и методах исследования”. Иными словами, с чем этнограф выходит в поле, с теми результатами, по большей мере, он и возвращается в свой кабинет. В данном случае, вероятно, важна сама парадигма исследования – либо речь идет об изучении механизмов этно-культурной традиции, либо о романтическом путешествии в поисках “утраченной культуры”.

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

¹ Sirelius U.T. Matkakertomus kansatieteelliseltä matkalta permalaiskansain keskuuteen kesällä 1907 // Journal de la Societe Finno-ougrienne, XXV, 1908, s.15-17; Suomalais-ugrilainen Seura 1911 // Suomalais-Ugrilaisen Seuran Aikakauskirja, XXVII,5. Helsinki, 1910 S.35-37.

² У.Т. Сирелиус поддерживал деловую переписку с В.П. Налимовым с осени 1907 вплоть до окончания 1909 г. Смотри письма В.П. Налимова к У.Т. Сирелиусу, хранящиеся в Архиве Финно-угорского общества: V. Nalimovin kirje, jossa mm. Tietoja syrjäänien asumuksista, 1909 // Suomalais-Ugrilainen Seuran Arkisto, 2.2.11; Kaksi V. Nalimovin kirjettä // Suomalais-Ugrilainen Seuran Arkisto 1.241.7; V. Nalimovin matkakertomus sekä tietoja syrjäänien uskomuksista // Suomalais-Ugrilainen Seuran Arkisto 2.2.20. Подробнее о биографии В.П. Налимова и его отчетах по этнографии и фольклору коми-зырян и коми-пермяков, представленных в 1907-1908 гг. в Архив Финно-угорское общество Финляндии смотри ранее опубликованные работы Д.А. Несанелиса и В.А. Семенова (Профессор Василий Налимов - “финский шпион” // Родники Пармы. Вып.4. Сыктывкар,1996; Этнограф Василий Налимов // Они любили край родной. Сыктывкар,1993, с.269-278), а так же представленные в настоящем сборнике работы А.И. Терюкова и Г.Н. Чагина.

³ Toivo Vuorela. Ethnology in Finland befor 1920, Helsinki, 1977, p. 44-49. В период 1889-1890 годов У.Т.Сирелиус осуществляет длительную этнографическую экспедицию к обским уграм с целью сбора экспонатов для фондов Национального Музея Финляндии. В течение четырнадцати месяцев У.Т.Сирелиус занимался стационарным исследованием охоты, рыболовства и традиционного образа жизни хантов, манси и селькупов. В результате экспедиции была собрана богатейшая коллекция экспонатов и создана уникальная этнографическая серия фотографий, насчитывающая более чем 450 негативов. Впоследствии, по материалам экспедиции У. Т. Сирелиус подготовил докторскую диссертацию и цикл научных и популярных публикаций. В частности, фундаментальные исследования о рыболовном промысле у финно-угров: Sirelius, U. T. Über die Sperrfischerei bei den finnisch-ugrischen Völkern. Travaux ethnographiques III Helsinki, 1906; Sirelius U. T. Suomalaisten kalastus // Suomen Kirkkohistoriallisen Seuran Toimituksia, 116, Helsinki, 1906-1908. Более подробно об этом смотри: J.U.E. Lehtonen. U.T. Sirelius ja Kansatiede. Kansatieteellinen Arkisto 23, Нelsinki,1972.

⁴ Juhani U.E. Lehtonen. U.T. Sirelius ja Kansatiede. Kansatieteellinen Arkisto 23, Helsinki, 1972, S.69.

⁵ Sirelius U. T. Matkakertomus kansatieteelliseltä matkalta permalaiskansain keskuuteen kesällä 1907 // Suomalais-Ugrilaisen Seuran Aikakauskirja 25:5. Journal de la Société Finno-Ougrienne, XXV, 1908, s.15-17.

⁶ Sirelius U. T. Permalaismatka muistinpano vihkoja, syrjäänit, 1907 // Museovirasto: Kansatieteen käsikirjoitusarkisto.

⁷ Подробнее об этом смотри: Juhani U.E. Lehtonen. U.T. Sirelius ja Kansatiede. Kansatieteellinen Arkisto 23, Helsinki, 1972; Загребин А.Е. Финны об удмуртах: Финские исследователи этнографии удмуртов XIX – первой половины XX в. Ижевск, 1999.

⁸ Смотри рукописную опись предметов: Sirelius U.T. Permalainen, 1907 // Kansallismuseo: Suomalais-ugrilaiset kokoelmat. 4815:1-317; 4816:1-126.

⁹ Iso karhu: arkistokuvia etäisten kielisukulaistemme asuinsijoilta (The great bear: old photographs of the Volga-Finnic, Permian Finnic and Ob-Ugrian peoples). Edited by Ildikó Lehtinen, Jukka Kukkonen. Suomalaisen kirjallisuuden seura: Museovirasto, Helsinki, 1980, s.22-23.

¹⁰ Sirelius U.T. Syrjäänit // Museovirasto: Kuva-arkisto. 37:440. 872:1. 37:1-110.

¹¹ Смотри, в частности, фото по традиционным постройкам у коми в работе: Hämäläinen A. Tseremissien ja syrjäänien saunoista // Suomen Museosta, Helsinki, 1926, s. 19-20, kuva 8-11.

¹² Iso karhu: arkistokuvia etäisten kielisukulaistemme asuinsijoilta (The great bear: old photographs of the Volga-Finnic, Permian Finnic and Ob-Ugrian peoples). Edited by Ildikó Lehtinen, Jukka Kukkonen. Suomalaisen kirjallisuuden seura: Museovirasto, Helsinki, 1980.

¹³ Juhani U.E. Lehtonen, U.T. Sirelius ja Kansatiede. Kansatieteellinen Arkisto 23, Helsinki, 1972, s. 73-74.

¹⁴ Sirelius U.T. Über die рrimitiven wohnungen der finnischen und ob-ugrisсhen völker // Finnisch-Ugrische Forschungen, Helsigfors, 1907-1910, B.VII, pp.56-57, 111; B.VIII, pp.28-59; Sirelius U. T. Die syrjänische Wohnung in ihren verschiedenen Entwicklungsstadien. Eine vergleichende Untersuchung. // Suomalais-Ugrilaisen Seuran Toimituksia. Mémoires de la Société Finno-Ougrienne, LVIII. Helsinki, 1928, p.331-365.

¹⁵ Sirelius U. T. Permalaismatka (syrjäänit), 1907 // Museovirasto: Kansatieteen käsikirjoitusarkisto. №№70-71.

¹⁶ Sirelius U. T. Matkalta Koillis-Venäjällä I-III. // Helsingin Sanomat, 1907, №170, 174, 192.

¹⁷ Сирелиус У.Т. “Из путешествия по северо-востоку России”. (Перевод с финского языка А.Сурво) // Арт, Сыктывкар, 1997, №1, с.114-117; 1998, №1, с.118-125; №3, с.172-177.

¹⁸ Juhani U.E. Lehtonen, U.T. Sirelius ja Kansatiede. Kansatieteellinen Arkisto 23, Helsinki, 1972, s.75.

¹⁹ Цембер А.А. Дневник. (Подготовка текста, вступительная статья и комментарии проф. Л.П.Рощевской). Сыктывкар, 1997, с.34.

²⁰ Смотри материалы личной переписки финляндского исследователя, хранящиеся в Рукописном этнографическом Архиве Музейного ведомства Финляндии: Sirelius U.T., Permalaismatka; Kirjeitä Venäjältä // Museovirasto: Kansatieteen käsikirjoitusarkisto. В переписке, в частности, обсуждалась и возможность выступления с докладами А.А. Чеусова и В.П. Налимова на семинарах Финно-угорского общества в Хельсинки, а так же их участие в предполагаемом Съезде финно-угорских народов. В архиве исследователя хранится так же открытка, датированная августом 1907 года, от А.А. Цембера с известием о возможности приобретения ряда экспонатов в селах Подъельск и Усть-Кулом для Национального Музея Финляндии. Судя по переписке, А.И. Шомысов в течении полугода готовил для У.Т. Сирелиуса этнографический отчет о рыболовном промысле у коми в с.с. Скородум и Визинга. В 1927 г. У.Т. Сирелиус, будучи уже профессором финно-угорской этнографии Хельсинского университета, познакомился с коми этнографом, аспирантом ЛГУ, Г.А. Старцевым, который проходил стажировку в Хельсинки, и получил от него в подарок серию фотографий по охоте и рыболовству у вымских и вычегодских коми: E.W. Startsoff , 1926, Syrjaanit // Museovirasto: Kuva-arkisto. 37-440. 872: 1. 191:1-12. В библиотеке Национального музея Финляндии хранится так же книга Г.А. Старцева “Остяки” (1928), присланная впоследствии финляндскому коллеге, с дарственной надписью на обложке “U. T. Sirelius от автора”.

²¹ V. Nalimovin matkakertomus sekä tietoja syrjäänien uskomuksista, 1907 // Suomalais-Ugrilainen Seuran Arkisto 2.2.20.

²² Nalimov V. Kansatieteellisiä kirjoituksia ja muistiinpanoja syrjääneistä. Venäjäksi. // Suomalais-Ugrilainen Seuran Arkisto. II. 1.39.32, s.373.

²³ Nalimov V. Kansatieteellisiä kirjoituksia ja muistiinpanoja syrjääneistä. Venäjäksi. // Suomalais-Ugrilainen Seuran Arkisto. 1.42.3.4.

²⁴ Nalimov V. Kansatieteellisiä kirjoituksia ja muistiinpanoja syrjääneistä. Venäjäksi. // Suomalais-Ugrilainen Seuran Arkisto. I. 1.38.5, s.239-241.

²⁵ В.П. Налимов, Одежда, украшения и их возникновение // Арт, Сыктывкар, №3 1999, с.138. Примечательно, что к такому же мнению в 20-е гг. приходит и давний наставник и оппонент В.П. Налимова, первый профессор финно-угорской этнографии Хельсинкского университета У. Т. Сирелиус, который писал в 1923 г. что: “исследование предметов материальной культуры является тем средством, с помощью которого можно попытаться проникнуть на различные уровни человеческого сознания - увидеть сцены жертвоприношений, изображения божеств и сюжеты легенд, то есть пролить свет на мировоззрение, представить картину мира предков, сохраняющуюся ещё у некоторых наших родственных народов” (Цит. по статье Загребина А. Е.  Об исследовательском феномене одной научной генерации в истории финно-угорской этнографии // Этнос - Культура — Человек: Сб. мат. междунар. науч. конф., посв. 60-летию В.Е. Владыкина., Ижевск: АНК, 2003, с.164). Любопытно, что уже в 1914 г. прагматичный исследователь материальной культуры финно-угорских народов публикует в Хельсинки этнографический вопросник по обрядам и верованиям: Sirelius U. T. Этнографические вопросные листы I. Обычаи и верования, сопряженные с рождением, детством и смертью, Helsinki, 1914.

²⁶ См., в частности: Holmberg U. Permalaisten uskonto // Suomalainen Kirjallisuuden seura, vol.4, Porvoo, 1914; Holmberg U. Syrjäänen muinaisuskonto // Tietosanakirja, IX, Helsingfors, 1917.

²⁷ Смотри ссылки на В.П. Налимова в работе: Hämäläinen А. Ihmisruumiin substanssi suomalais-ugrilaisten kansojen taikuudessa. Taikapsykologinen tutkimus // Suomalais-Ugrilaisen Seuran Toimituksia. Mémoires de la Société Finno-Ougrienne, XLVII. Helsinki, 1920.

²⁸ Часть рукописного наследия В.П. Налимова впоследствии была переведена и на финский язык. Некоторые неопубликованные работы В.П.Налимова в настоящее время представлены в переводе на финский язык в архивах и библиотеках г. Хельсинки. В частности: Nalimov V. P. Totemismi suomensukuisilla permiläisryhmän kansoilla // Suomalais-Ugrilaisen Seuran Arkisto. 1.240.2. С рукописью упомянутой работы В.П. Налимова на русском языке (“Тотемизм у коми и удмуртов”) в 30 гг. XX в. познакомился Д.К. Зеленин и подверг обстоятельной критике теоретические разыскания В.П. Налимова о тотемизме у пермских финно-угоров. (Личный фонд Д.К.Зеленина // Архив Академии наук г.С.-Петербурга, Ф.№849, Оп.№1, Д.№754).

²⁹ Hämäläinen А. Mordvalaaisten, Tseremissien ja Votjakkien kosinta- ja häätavoista // Suomalais-Ugrilaisen Seuran Aikakauskirja. Journal de la Société Finno-Ougrienne , 29, Helsinki, 1913; Paulson J. Die primitiven Seelenvorsellungen der nordenrasischen völker, Stockholm, 1958; Paulson J. Die Religionen der finnischen völker // Die Religionen Nordeurasiens und der americanischen Arctic, Stuttgart, 1962, s.147-282; Paulson, J. Outline of Permian Folk Religion // Jornal of the folklore institute, Bloomington, Indiana, 1965, Vol. II, pp. 148-180; Paulson J. Schutzgeister und gottheiten des wildes in Nordeurasiens, Stockholm, Uppsala, 1961.

³⁰ Holmberg U. Finno-Ugric, Siberian // The mythology of all races, Boston, 1927, vol.IV, р. 3-282.

³¹ В этом смысле, по-меньшей мере, наивными выглядят риторические замечания современных исследователей этнографии и фольклора коми об ориентации в своих научных поисках на некую идеальную по своей этнической аутентичности культуру, которая, якобы, существовала вплоть до начала ХХ века. По этому поводу В.А. Тишков отмечает: “В ХХI веке, хотя и с большим трудом , но все же преодолевается представление, что в конце XIX - начале XX века существовала некая этнографическая норма ("традиционная культура"), которая и есть самая ценная тайна научного раскрытия.” // В.А. Тишков Российская этнология: статус дисциплины и состояние теории // Этно-журнал, № 1, Май - Июль 2003 г. <http://www.ethnonet.ru/lib/0503-01.html>.

³² Nalimov V. Kansatieteellisiä kirjoituksia ja muistiinpanoja syrjääneistä. Venäjäksi. // Suomalais-Ugrilainen Seuran Arkisto. I. 1.38.1, s.75