Васа

водяной, дух-хозяин воды

Многочисленные В., по представлениям к., четко подразделялись, как и духи лесные, на духов-хозяев воды и водной живности и прочую подводную нежить. Соответственно, и отношение к ним было различным. Водяной дух-хозяин мог представать перед людьми в различном облике: антропоморфном, зооморфном и антропо-зооморфном. В. в человеческом обличье (рослый мужчина с длинными темнозелеными илистыми волосами, одетый в зеленый кафтан) иногда появлялся на берегу. Когда он обратно бросался в воду, поднималась буря, и по поверхности воды прокатывались огромные волны. Представляли водяного и в виде могучего старика с седой бородой. Северные к.-з. считали, что внешний вид В. зависит от погоды: в дождливые, ненастные дни он появляется в виде брюнета с мрачным взором и изможденным лицом, а в солнечную погоду превращается в блондина с голубыми веселыми глазами и белым лицом (отражение народных представлений о человеческой красоте). В человеческом облике В. появляется на берегу и для того, чтобы вступить в схватку с лешим, которого не любит за брошенные в воду коряги. В виде человека он представал также перед рыбаком, который ранил его сына, находившегося в облике большой щуки, приглашая его к себе под воду, чтобы вылечить сыну раненный глаз. Считалось, что кровь у водяного синего цвета. Ср. по русским поверьям, синяя кровь у лешего.

Гораздо чаще, по представлениям коми рыбаков, В. представал в виде очень крупных щук, которые стояли в воде головой по течению, а не против, как обычно стоят рыбы. Таких щук остерегались бить острогой, поскольку верили, что находящийся в их обличьи В. способен обратить острогу против самого рыбака. У удмуртов также считалось, что водяной может принимать вид большой щуки, держащей голову под водой во время сна в направлении, противоположном обычному для рыб. У к.-п. существовало поверье, что в Адты (Ад-озеро) обитает огромная щука — хозяин всех рыб. Она позволяет рыбачить на озере всем желающим, но время от времени забирает взамен то лодку, то сеть, то собаку, а иногда даже и человеческое дитя. Аналогичное отношение к щуке как воплощению водяного духа было распространено у русских, обских угров, ненцев, саяно-алтайских тюрков и других народов.

В облике человекорыбы (мужчины с рыбьим хвостом) В. предстает в мифологическом зачине одной из коми сказок. Одинокая женщина жила на берегу реки и добывала себе на пропитание рыбной ловлей. Однажды к ней обратился водяной и посетовал, что он ей всячески помогает: выращивает рыбу, загоняет ее потом к ней в сети, а она ни разу его не угостила. Поскольку у водяного вместо ног был рыбий хвост, женщина устроила ему угощение прямо на берегу, после чего они "согрешили", и у неёот водяного духа появились два сына.

Считалось, что В. живут в подводном мире в обычных крестьянских избах, разводят коров и лошадей. Свой скот они иногда выпасали и на поверхности земли, по берегам рек и озер. Коровы водяных отличались от обычных тем, что не оставляли следов и не стряхивали попавшую на них росу. Если кто-либо умудрялся незаметно подобраться к стаду таких коров и накинуть одной из них на шею нательный крест, то все коровы погружались в воду, а она оставалась и становилась собственностью владельца креста. Коровы водяных были очень удойливыми, но на земле телились только бычками и свою породу не продолжали. Лошади водяных духов имели черно-белую и красно-белую окраску, их, якобы, видели пасущимися на берегу озера, в которое они и погружались, будучи вспуганными. Аналогичные представления существовали у удмуртов.

Как и владыка леса, В., по представлениям к. рыбаков, особенно строго относился к соблюдению норм и правил промысловой морали, наказывая за их нарушение лишением добычи. Считалось, что В. не даст рыбы, если помочиться или плюнуть на берегу водоема. За ругательство, произнесенное во время заброса невода, водяной дух мог в клочья изодрать сеть. Существовало поверье о "капризных" озерах. В них нельзя было ловить рыбу в грязной и сырой одежде, употреблять сети, не просохшие еще после лова в другом месте, бросать мусор в воду или на берегу, воспрещались ссоры и вражда между членами артели. Нарушителям вместо рыбы в сети попадался конский навоз, или же вдруг начинала погружаться в воду лодка.

Для того, чтобы примирить с собой В., если неудачу на промысле объясняли предполагаемым или действительным нарушением общепринятых норм поведения, широко практиковался обряд очищения огнем. Вымские к.-з. рыболовы в этом случае приставали к берегу, разводили большой костер и бросали в него часть подстилки из обуви или лоскуток от одежды, кусочек тины, вытащенной из воды, и охапку хвороста, принесенного из леса. После произнесения специального заговора все перепрыгивали через костер или трижды обходили его кругом, проходя обязательно через дым. Обычно обряд очищения от "бытовой скверны" проводился также перед началом промысла, а в некоторых местах все участники рыболовной артели проходили через дым от веток можжевельника, брошенных на костер, перед каждым забросом невода.

Чтобы заслужить расположение духов-хозяев воды, как и лесным духам, им полагалось делать приношения. Вымские рыбаки бросали в воду кусочек хлеба с маслом каждый раз, когда они приезжали на реку или озеро для рыбной ловли. Отправляясь в плавание, отчалив от берега, рыбаки бросали в дар водяному столько кусков хлеба, сколько в лодке было людей. К.-п. приносили в жертву В. перед началом лова яйца, блины, хлеб, деньги, лоскутки ситца. Можно было жертвовать и другие продукты питания, исключая рыбный пирог. В. полагалась и первая добыча. Первую пойманную рыбу отпускали живой в воду, или же из нее готовился обрядовый обед, подразумевая, что в нем примут участие и водяные духи. Убивали ее не ножом, а ударяя камнем по голове, положенной на другой камень. При потрошении также обходились без ножа, выдавливая внутренности рукой. На верхней Вычегде сразу после ледохода на рыбалку выходили семьями, из первой пойманной в этот день рыбы варили уху и хранили ее в погребе на льду до следующего ледохода. Перед началом нового рыболовного сезона ее съедали в торжественной обстановке. В верховьях Вычегды местным населением особо почиталось небольшое, но довольно живописное Кадомское озеро. Это озеро окружено очень высокими песчаными берегами, и на нем часто бывают бури. После каждой бури полагалось на другой день при восходе солнца принести жертву водяным духам, а к лову рыбы в озере приступали лишь после того, как в сети попадала большая щука, которую с триумфом несли в избу и сохраняли до ближайшего праздника.

Упоминаний о наличии у коми кровавых жертвоприношений духам-хозяевам воды для обеспечения удачи в рыболовном промысле не обнаруживается. В то же время можно предположить, что в прошлом они были, а как свидетельствует семантический анализ одного из коми фольклорных архаических текстов (баллада "О девушке, проглоченной большой щукой"), некогда, возможно, практиковались и человеческие жертвоприношения. Таким образом, благодаря четкой регламентации, отношения между промысловиками и В. также как между охотниками и лесными духами, воспринимались как вполне естественные и достаточно доброжелательные. В быличках описываются случаи агрессивного поведения водяных духов в отношении людей, но, как правило, сообщается о поступках, их спровоцировавших. Например, два рыбака лучили рыбу, и после удара острогой в очень крупную щуку у нее сломалась рукоять. Рыбаки поняли, что это был В. и ушли ночевать в избушку, оставив на берегу изготовленное ими человеческое чучело. Утром они обнаружили в чучеле воткнутую в него отломившуюся часть остроги. Некто шел по берегу реки, увидел лежащую на нем большую щуку и ударил ее жердью по голове. Щука бросилась в воду, а из нее появился В. и сказал человеку: "Пошли, чини сыну глаз!". Они спустились под воду, зашли в дом водяного, где на кровати лежал его сын, уже в облике мальчика. Увидев, что человек не может исправить поврежденный им глаз, водяной вырвал глаз у него самого и вставил сыну. После чего отпустил человека на землю. Один из двух рыбаков вместо положенного для водяных духов угощения бросил в воду освященный хлеб. Разгневанные водяные бросились за ними, догнали одного из рыбаков и разорвали его на части.

В то же время, к безусловно негативной деятельности В. не только промысловое, а все население относило гибель в воде людей и скота, находя иррациональное объяснение вполне реальным и достаточно частым событиям. Какого-либо объяснения причины гибели того или иного конкретного утонувшего человека или скотины не существовало, считалось, что просто В. забрал его к себе. Чтобы В. не утащил во время переправы лошадь, ей на ногу надевали оберег-кольцо. У северных к.-з. оленеводов, чтобы В. не топил оленей, ему приносили кровавую жертву — собаку.

В отношении людей каких-либо оберегов или предохранительных жертв не предполагалось. Исключение представляли жертвоприношения водяному духу-хозяину мельничного пруда. Считалось, что мельник во время строительства мельницы обещал ему человеческую жертву. Вместо человека в жертву приносили кошку или собаку. Время от времени мельничному В. полагалось делать и другие приношения (вино, съестное и т.д.), в противном случае он останавливал мельницу. Поэтому его еще называли мельнича кутысь "останавливающий мельницу". Если в мельничном пруду кто-либо тонул, опять же считалось, что он был обещан мельником в жертву В., причем, спасение тонущего приписывалось тоже мельничному В. — он брал к себе только тех, кто ему был обещан. Оскорбленный чем-либо В., живущий в мельничном пруду, якобы, мог вообще его покинуть, уйдя вместе с водой, прорвав плотину.

Представления о В.-хозяевах водоемов, которые, оскорбившись, могли их покинуть, уйдя вместе с водой, существовали и у северных к.-з. Уровень многочисленных тундровых озер зачастую находится на различной высоте. При размыве перемычки между двумя такими расположенными поблизости озерами вода из одного природного водоема переливается в другой. Это явление ижемские оленеводы и приписывали деятельности В. Считалось, что для его оскорбления, после которого он вместе с водой покидал озеро, было достаточно выстирать в нем загрязненное женское белье.

Существует большое количество быличек, в которых рассказывается о встрече с В. в облике женщины, которая обычно сидит на берегу и рассчесывает длинные волосы (ассоциация с водными струями). Женщин-водяных духов называли так же, как и духов-хозяев воды в мужском обличье, но за владык водной стихии не признавали. Увидеть женщину-В. считалось либо нейтральным фактом, и в быличке просто фиксировалось — видел В., либо воспринималось как неприятный знак, например, у увидевшего вскоре умерла жена. В литературе встречается только одно упоминание о том, что женщины-В. утаскивают мужчин для плотских наслаждений и вместо них возвращают берёзовые статуи.

Лит.: Ежов 1857, Жаков 1901, Климов 1990, Idem 1991, Конаков 1983, Кулик 1914, Налимов 1907, Рочев 1984, Сидоров 1924, Idem 1928, Смирнов 1891, Harva 1913, Uotila 1986, Idem 1989, Fokos-Fuchs 1951, Wichmann 1916.