Пöжалöм

пропекание

Зафиксировано несколько вариантов обряда. Заболевшего ребенка "тайком" от родителей члены соседской семьи заворачивали в пеленку и на лопате сажали в теплую печь. Младший трижды обходил вокруг дома и через порог спрашивал: "Кыдзи жаритö пачыс?" "Как жарит печь?" Старший отвечал: "Ми тайö висянсö пожаламö." "Мы эту болезнь испечем".

"Запекали" детей, отстающих в развитии и предположительно "подмененных" (вежöма) . Привязав к лопате, ребенка три раза сажали в теплую печь и на вопрос: "Кодöс пöжан?" "Кого запекаешь?" отвечали: "Пывсян айкалысь кага." "Ребенка банника". Иногда вместо ребенка в печь на лопате сажали его одежду или полено, завернутое в одежду ребенка.

Существовал обычай протягивать больного сквозь калач из сырого теста, который затем запекали и выбрасывали. В народе считалось, что при протаскивании больного сквозь калач, болезнь оставалась на липком тесте и запекалась с ним. Человек или животное, съевшие выброшенный калач, подвергались опасности получить эту болезнь.

В ряде вариантов П. ребенка соотносится с выпечкой хлеба. Обские к.-з. обмазывали больного глиной и трижды засовывали на лопате в печь, сопровождая действия диалогом. Знахарь сажал ребенка в печь, а мать обходила вокруг дома и стучась в дверь спрашивала: "Что делаете?", на что знахарь отвечал: "Печем глиняную кулебяку".

Несомненна связь ритуала с символикой печи, которая отождествлялась в традиционных представлениях как с женским лоном, так и с загробным миром (см. Пач). Поэтому помещение ребенка в печь символизировало не только уничтожение болезни через запекание, но и временную смерть больного ребенка, пребывание его в ином мире или материнском чреве и его повторное рождение.

Обряд П. широко известно у восточных славян и других европейских народов.

Лит.: Грибова 1970, Ильина 1997, ПМ ЮР.

И.В. Ильина