| |
Проблема происхождения Перми Вычегодской (древних коми-зырян) |
| И.Л. Жеребцов © 1999 Если происхождение коми-пермяков не вызывает на настоящий момент сомнений ввиду очевидной преемственности гляденовской, ломоватовской и родановской культур, то проблема этногенеза коми-зырян по-прежнему является дискуссионной. Споры связаны с вопросом о преемственности ванвиздинской культуры и культуры перми вычегодской - древних коми-зырян. Памятники перми вычегодской в бассейне Вычегды и Лузы относятся к периоду начиная с ХI в. Согласно одному мнению (выдвинутому В.И. Канивцом и развитому и наиболее последовательно отстаиваемому археологом Э.А. Савельевой), эта культура (называемая также вымской) сформировалась на основе древнекоми ванвиздинской культуры и генетически связана с ней; Пермяне вычегодские (древние коми-зыряне) являются, таким образом, автохтонным населением Вычегодского бассейна. В подтверждение указанной точки зрения приводятся данные о сходстве ванвиздинской и вымской культур в обряде трупоположения, в керамике. В частности, чрезвычайно близки друг другу материалы Тохтинского поселения VII-VIII вв., т.е. ванвиздинского периода, и материалы, найденные на памятниках перми вычегодской. Э.А. Савельева особо указывает также на материалы поселений IХ-Х вв. Лозым (на Сысоле) и Угдым (на Вычегде), которые, по ее мнению, свидетельствуют о генетической преемственности ванвиздинской культуры и культуры перми вычегодской: форма, орнаментация и примеси в глиняном тесте керамики этих поселений близки, с одной стороны, ванвиздинской керамике, с другой - керамике перми вычегодской; обнаруживается типологическая близость орудий труда и украшений (Археология Республики Коми 1997; Савельева 1971; она же 1995 и др.). Э.А. Савельева отмечает значительную роль охоты и рыболовства в хозяйстве населения перми вычегодской, равно как и у ванвиздинцев. Последние занимались также животноводством и, по предположению Э.А. Савельевой, также, вероятно, и земледелием, хотя подтверждений этого пока нет. А в период перми вычегодской животноводство и земледелие, согласно этому мнению, лишь получили дальнейшее развитие. Этому способствовало, в частности, потепление климата на рубеже I и II тысячелетий н.э., облегчившее распространение земледелия на север. Данная точка зрения отрицает какие-либо значительные перемещения населения из Прикамья в Коми край и участие камских переселенцев в формировании пермян вычегодских как не подтвержденные археологическими материалами. Сходство перми вычегодской и родановской культур объясняется общей гляденовско-ананьинской подосновой и культурными и торговыми связями населения этих регионов в Х-ХIV вв. В то же время указывается на активное участие в сложении вымской культуры южного или юго-западного компонента (волжских финнов) и славянских групп (Археология Республики Коми 1997; Савельева 1982; она же 1985; она же 1987 и др.). Вторая точка зрения, напротив, предполагает ведущую роль переселенцев из Прикамья в формировании культуры перми вычегодской. Автохтонное ванвиздинское население (не древнекоми, но родственное ему западно-финское, угорское или какое-либо иное) было ассимилировано переселенцами. Определенное участие в генезисе пермян вычегодских группы славяно-русского и волжско-финского населения также не отрицается. Лингвист В.И. Лыткин сопоставлял миграцию древних коми в Вычегодский край с распадом в IХ-Х вв. общепермского языка-основы (Лыткин 1953; Основы финно-угорского языкознания 1976). Анализ диалектов коми и коми-пермяцкого языка, по мнению языковеда В.А. Ляшева, также свидетельствует в пользу значительных перемещений населения в Коми край из Прикамья (Ляшев 1975; он же 1985; Мурыгин, Королев, Ляшев 1984). Этнографы Л.П. Лашук, Н.Д. Конаков указывают на резкую смену хозяйственно-культурного типа населения Вычегодского бассейна на рубеже I и II тысячелетий н.э. (Лашук 1972; Конаков 1984) Ванвиздинцы принадлежали к более древнему на этой территории хозяйственно-культурному типу охотников и рыболовов тайги, вели полуоседлый образ жизни, основанный на развитом промысловом хозяйстве. Пермяне вычегодские, в отличие от них, имели комплексный тип присваивающе-производящего хозяйства. В Прикамье ко времени возникновения родановской культуры (т.е. в конце 1 тысячелетия н.э.) и гипотетического переселения коми на Вычегду земледелие, животноводство и охота уже имели в хозяйстве примерно равное значение. Древние коми, согласно этому мнению, оседая в новом районе, постепенно воссоздавали привычный комплекс присваивающе-производящего хозяйства, сочетавшего земледелие и животноводство с охотой, рыболовством и домашними промыслами. Переселенцы адаптировались к новым природным условиям, приспосабливая к ним традиционную культуру. Их система традиционного природопользования и выработанная на его основе модель хозяйства были совершеннее, чем у ванвиздинцев, полнее использовали природные ресурсы. Более высокая качественно социально-экономическая ступень развития обеспечивала больший абсолютный прирост населения. Местное ванвиздинское население, по мнению Н.Д. Конакова, заимствовало у коми переселенцев их хозяйственные навыки, переходило к оседлости, перенимало более приспособленный для данной системы природопользования весь хозяйственно-культурный комплекс и постепенно растворялось среди коми. В свою очередь и ванвиздинцы внесли определенный вклад в формирование культуры промыслового населения коми (Конаков 1984). Археолог А.М. Мурыгин ставит под сомнение генетическую преемственность ванвиздинской и вымской культур, полагая, что к формированию перми вычегодской имело прямое отношение лишь население с Тохтинского поселения. А последнее он относит не столько к ванвиздинцам, пермский компонент в которых не играл заметной роли, а к пермским переселенцам из Камско-Вятского региона. Ряд исследователей указывают также на археологические данные, говорящие, по их мнению, о такой близости перми вычегодской и родановской культур по ряду признаков (обряд погребения, хозяйственно-бытовой уклад, керамика, украшение костюма), которую можно объяснить не общей гляденовской подосновой или активными торговыми связями, а лишь переселениями раннеродановского населения в бассейн Вычегды. Памятники, отражающие приход родановцев на Сысолу и Вычегду, имеются, полагают эти исследователи, а вот наличие памятников, характеризующих генетическую преемственность ванвиздинской и вымской культур, ставится ими под сомнение (Буров 1965; Лашук 1972; Мурыгин, Королев, Ляшев 1984). "Миграционной" точки зрения придерживается и финский исследователь С. Лаллукка (Лаллукка 1997). Таким образом, обе точки зрения подкреплены аргументацией и имеют право на существование. Как представляется, истина должна быть где-то посредине между двумя этими воззрениями. (В этом плане представляются весьма перспективными изучение Н.Н.Чесноковой локальных вариантов ванвиздинской и вычегодской культур, последние исследования Т.В. Истоминой сысольских памятников перми вычегодской, ряд наблюдений К.С. Королева в отношении средневековых средневычегодских памятников). Можно предложить следующую гипотезу, не противоречащую основным аргументам обеих вышеназванных теорий. Вероятно, в формировании древних коми участвовали как местное ванвиздинское население, так и переселенцы из Прикамья (причем обе эти группы были родственными между собой), но роль их в сложении пермян в разных районах края была неодинакова. На Выми и нижней Вычегде, очевидно, главным элементом стали ванвиздинцы, а на Сысоле и, быть может, верхней Вычегде, наоборот, сильнее было влияние переселенцев из Прикамья (по крайней мере, последние исследования археологов позволяют говорить о весьма тесных связях сысольцев с Прикамьем). В сложении прилузских коми (в Прилузье, кстати, до сих пор не найдено ванвиздинских археологических памятников) свою роль сыграли также группы прибалтийско-финского и волжско-финского населения, что убедительно доказала Э.А. Савельева.  |
