| |
| животноводство |
| | Н.Д. Конаков © 1999 Животноводство в традиционном хозяйстве народов коми обладало древнейшими традициями, зачатки оседлого скотоводства в Прикамье отмечены археологическими памятниками II-I тыс. до н. э. На давние традиции животноводства у коми указывают языковые данные, основная терминология этой хозяйственной отрасли относится к древним заимствованиям, в частности из иранского: пода (скот), мцс (корова), меж (баран), порсь (свинья), чипан (курица), вурун (шерсть), лысьтыны (доить) и др. В бассейне Вычегды животноводство зарождается в 1 тыс. н. э., в ванвиздинской археологической культуре. В археологических памятниках вымской культуры с ХI-ХII вв. костные останки коров, лошадей, овец и свиней становятся массовым материалом. Археологические данные свидетельствуют об использовании лошадей как тягловой силы и о существовании не только мясного, но и шерстяного овцеводства. Распространение пашенного земледелия обусловило ярко выраженную у коми взаимосвязь между основными сельскохозяйственными отраслями: земледелие могло успешно функционировать лишь при достаточном уровне развития животноводства ввиду потребности как в тягловой лошадиной силе, с одной стороны, так и в достаточном количестве навозного удобрения (производителем которого был крупный рогатый скот) - с другой. Причем, в земледельческих районах у коми в оценке значения и необходимости разведения коров их роль поставщиков необходимого для повышения плодородия почвы удобрения ставилась выше, чем роль поставщиков необходимых продуктов питания. В условиях севера содержание скота было преимущественно стойловое в течение 7-8 месяцев, в бассейне средней Печоры на подножном корму скот выпасался не более 3-3,5 месяцев. Необходимость заготовки больших запасов сена для зимнего содержания скота была ограничена площадью сенокосных угодий, которая в различных районах расселения коми была неравномерной: у коми-пермяков и в на юге Коми края естественных пойменных лугов было намного меньше и они находились дальше от населенных пунктов (за 100 км и более), чем у северных коми. Кроме того в южных, преимущественно земледельческих районах намного выше была и плотность заселения. Поэтому там животноводство и было преимущественно побочной отраслью хозяйства. Высокий удельный вес животноводства отмечался лишь у северных коми: на Удоре, а в особенности на средней Печоре, где оно имело даже существенное товарное значение. Так, например, у ижемцев в первой половине Х1Х в. на каждую семью приходилось в среднем по 12 коров и телят (ГААО.- Ф. 51.- Оп. 11.- Т. 6.- Д. 401.- Л. 473-474).  Лошадь у коми была основной тягловой силой при сельскохозяйственных работах, использовалась она и как транспортное средство, особенно зимой. Конская упряжь - рабочий хомут (горан сийос), потник (гын), дуга (мегыр), оглобли (додь вож), веревочная узда (сермод), веревочные вожжи (вожжиэз) были такие же, как и у русского населения соседних северных областей. На лошадях пахали, бороновали, с их помощью вывозился урожай зерна и сена. Специальной селекционной работы по выведению новых пород скота у коми не велось, хотя у крестьян существовали особые приметы для выявления будущих качеств конского молодняка, которыми они руководствовались. Например, считалось, что если у жеребенка зубы и грудь выставлены вперед, то он будет резвым и "шагистым" конем (Жилина, Сорвачева 1971, С. 103). В результате естественной селекции у коми появилось несколько пород лошадей, наиболее приспособленных к местным условиям, среди которых наиболее ценилась печорская лошадь. Лошадь печорской породы была довольно крупной, темной масти с густой и длинной шерстью, отличалась большой выносливостью и ускоренным шагом (Войтяцкий 1951, С. 229-236). У коми-пермяков высоко ценились лошади обвинской породы, выращиваемые на конных заводах промышленников Строгановых, но приобрести их могли только зажиточные хозяева (Белицер 1958, С. 54). Коневодство традиционно считалось у коми мужским занятием, хотя в промысловых районах и местах массового отходничества уход за лошадьми нередко возлагался и на женщин. Как уже отмечалось, отношение к разведению крупного рогатого скота у коми было двояким. Тем не менее, хотя продуктивность молочного скота почти повсеместно была крайне низкой, молочные продукты неотьемлемо входили в традиционный рацион питания и высоко ценились за вкусовые качества. В коми фольклоре говорится: Выйнад и сiсь пу сёйсяс (С маслом и гнилое дерево съешь), Выйнад пиня пинь кылалц (С маслом зуб бороны можно проглотить). При покупке коровы с помощью народных примет старались определить ее молочность, так считалось, что у дойной коровы молочные жилы идут в сторону, а у немолочной повернуты к пупу; если хвост у телки достает до коленной чашечки - будет молочной коровой и др. (Жилинина, Сорвачева 1971, С. 81). Коровы у коми преимущественно принадлежали к местной породе северного лесного скота, которую характеризовали комолость, небольшой вес, низкая молочность, а с другой стороны, выносливость и неприхотливость в питании. Лишь иногда можно было всретить более продуктивный скот мезенской или холмогорской породы. "Зырянский скот и его различные отродья имели молочность в среднем около 800 кг с колебаниями от 400 кг до 2.000 кг и лишь в порядке очень редких исключений до 3.000 кг" (Рокицкий 1957, С. 90). Наилучшим считался печорский скот, который отличался довольно высокой удойливостью при высокой жирности молока, а также значительным живым весом - до 400 кг, в то время как в основной массе коровы в других районах у коми имели 14-20 пудов веса, т. е. 220-320 кг. Уход за коровами, дойка и обработка молочных продуктов традиционно считались у коми женскими занятиями. Существовала мифологическая версия, объясняющая это половозрастное разделение труда. Согласно ей, некогда у предков коми была прекрасная белая корова, но однажды она ушла в лес и пропала. Ее на могли найти в течение девяти дней, наконец, хозяйка коровы пошла в лес и стала причитать о потере кормилицы. Тогда она услышала голос некоей лесной богини, охраняющей коров от злых духов, которая сообщила ей, что пропажа вернется домой, но только при соблюдении следующих условий: отныне доить корову будет только хозяйка и обязательно в подойник, а не как было раньше - кто проглодался, идет, доит молоко себе в ладонь и пьет (Старцев 1924, С. 118). Доили коров в деревянные подойники, потом молоко разливали в глиняные горшки, которые хранили в подполье или погребе. Квашеное молоко хранили в больших кадках. Для сбивания масла использовали ручные деревянные маслобойки или пользовались мутовкой. И для коров, и для лошадей у коми практиковался вольный выпас в течение всего лета. Труд пастухов использовался крайне редко. Основными местами выпаса были естественные лесные пастбища. После жатвы и сенокоса выпускали скот также на луга и поля. У печорских коми практиковался вольный выпас коров на островах, там они находились постоянно, для дойки женщины ездили на острова на лодках. Основными недостатками вольного выпаса были большие потери скота из-за хищных зверей, особенно медведей; нередко лошади и коровы попросту терялись в лесу. Овцеводство практиковалось повсеместно, но не в больших размерах, только лишь для удовлетворения внутрихозяйственных потребностей в шерсти. Настриг шерсти с местной породы грубошерстных овец был небольшим - около 1 кг в год. Стригли овец дважды: весной и осенью. Выпасали овец отдельно от крупного рогатого скота, так же без надзора. У вычегодских и печорских коми для выпаса овец устраивались специальные огороженные загоны, в которые днем приносили в ведрах воду, если в загоне не было естественных водоемов (Жилина, Сорвачева 1971, С. 58). На средней Печоре практиковался также выпас овец на островах. Свиноводство у коми-пермяков было развито незначительно, у коми-зырян оно в очень небольших размерах было известно лишь в Прилузье и на вычегодском притоке р. Локчим. На лето свиней, как и весь остальной скот, отправляли "на вольный выпас"и, естественно, к осени они набирали минимальный запас мяса и сала. Коз у коми не разводили вообще. Птицеводством в Коми крае практически не занимались, встречалось лишь содержание по несколько кур на хозяйство, но не для их мяса, а исключительно ради яиц (Михайлов 1852, С. 386). У коми-пермяков птицеводство было развито несколько больше, в особенности у иньвинцев и зюздинцев, которые в значительных количествах разводили кур и гусей. Стойловое содержание скота продолжалось 7-8 месяцев. Хлев (карта) для крупного рогатого скота и конюшня (гидня) были бревечатые, холодные и обычно примыкали к жилой избе, составляя с ней единый комплекс (керка-карта). При этом хлев имел только три стены, четвертую стену представляла собой стена дома. В двухъярусном сооружении, именуемом закрытый двор, помещение для скота составляло нижний ярус. На верхнем ярусе (сарай, стын) хранились сено, солома, хозяйственный инвентарь. Они ввозились туда прямо с улицы, по наклонному помосту из бревен (звцз). Хозяева попадали в сарай из сеней. Пол сарая, сделанный из плах, являлся потолком для хлева. Пола хлев обычно не имел, лишь на Печоре строили скотные дворы с деревянным полом. Кормушек не было, корм бросали прямо на подстилку из соломы. Для овец, телят и коров после отела внутри хлева устраивалось более теплое, отгороженное помещение (гид). Гид делился перегородкой из жердей на две части: задняя - для овец, передняя - для телят. Остальная часть хлева тоже с помощью перегородки из жердей разделялась на помещение для лошадей (гидня) и коровник, из которого было можно попасть в гид. Навоз из хлева удалялся лишь один раз в год, когда его поздней осенью вывозили на поля (Налимов 1925, С. 63-64). Заготовка сена была одной из важейших сельскохозяйственных работ. Как и у русских, по коми народному календарю начало сенокоса было приурочено к Петрову дню (29 июня ст. ст.). По народным поверьям, до Петрова дня нельзя было брать в руки косу. Если была необходимость в заготовке зеленого корма до этого дня, то траву не косили, а срезали серпом (Шляпин 1921, С. 78). Еще во время "петровок-голодовок" (Петрова поста) приводился в порядок инвентарь, женщины и девушки выходили на покос одетые по- праздничному. Перед выходом на луга в церквях начало страды благославляли священники. В первый день сенокоса женщины, чтобы не болела спина, привязывали к пояснице клок сена и произносили заговор: "Господи, дай здоровья для работы да помоги собрать душистого сена" на коми языке (Ветошкина 1982, С. 90). Обеспеченность коми крестьянства сенокосными угодиями в разных местах была неравномерной. В южных районах Коми края естественных пойменных лугов было намного меньше, чем в северных, нередко покосы находились за сто и более км от селений. У коми-пермяков сенокосов не хватало повсеместно, а в особенности - на Иньве, где земля являлась собственностью Строгановых. Сенокос считался общесемейным делом, в нем принимали участие не только взрослые, но и дети-подростки. Косьбой занимались как мужчины, так и женщины, а также мальчики и девочки 13-14 лет. У вымских коми для мальчиков моложе 14 лет устраивалось своеобразное испытание, выдержавшие его допускались к косьбе. На глазах у всех собравшихся мальчик должен был переплыть туда и обратно р. Вымь, перебросить на другой берег реки камень, ну и, естественно, затем не лениться в покосе и поспевать за взрослыми (ЦГА РК. Ф. 710., Оп. 1., Д. 4., Л. 28). Дети обоего пола 10-12 лет помогали взрослым сгребать сено, ездили по просьбе родителей за чем-либо потребовавшимся на покосе на лошадях и т. д. На дальние покосы семьи выезжали в полном составе, оставляя дома лишь немощных стариков. Жили они там в специально построенных избушках, не отлучаясь домой до окончания сенокосной страды. Если избушек не было, жили в шалашах. Основным сенокосным орудием у коми традиционно была коса-горбуша, широко известная по всему Русскому Северу. Горбуша представляла собой косу с узким изогнутым лезвием и короткой изогнутой рукояткой- косовищем, сделанной из березы. Мужская коса-горбуша была длиною до 6 четвертей (ок. 107 см), женская - 4- 4,5 четверти (70-80 см, подростковая - еще меньше. Обычно горбуши изготовлялись местными кузнецами, в начале ХХ в. в Коми край стали поступать косы-горбуши из Вятки с несколько более широким лезвием. Точили косы дома с помощью точильного круга, а на лугах - точильным бруском (зуд) и с помощью лопаточки из точильного камня, обрамленной деревянной рамкой - лечтан (Налимов 1925, С. 25-26). Косили горбушами, сильно наклонившись; площадь захвата травы за один замах была небольшой. У коми-пермяков на Иньве и верхней Каме, а также на средней Вычегде в начале ХХ в. стали косить и косой-литовкой, имеющей широкое прямое лезвие и длинное прямое косовище, позволяющее косить стоя, но особого распространения это новшество не получило. Деревянными граблями (куран) с 7-9 зубьями скошенное сено сгребали и складывали в кучи по 4-5 пудов каждая, а затем копнили с помощья деревянных вил. Вывозили сено обычно уже зимой, по санному пути; на Выми, Вашке и Печоре с дальних покосов в верховьях рек сено сплавляли еще осенью на плотах (Белицер 1958, С. 55-56). По народному календарю, завершить сенокос полагалось до Ильина дня (20 июля ст ст.), но не редко из-за плохой погоды он затягивался намного дольше. После окончания стогования у коми было принято произносить заговоры для защиты собранного сена от воров и огня (Ветошкина 1982, С. 90-91). В честь окончания сенокоса готовили чомор - обрядовую кашу из ячменной муки, обжаренной на масле. Из той же муки, обжаренной на масле, готовили печенича - жареные на еловых дощечках у костра колобки и калачи(ЦГА РК. - Ф. 710. - Оп. 1. - Д. 4. Л. 15-16). На Удоре обрядовая каша в честь окончания сенокоса называлась косаа рок ("каша косы"), готовили ее тоже из ячменной муки на масле. Обеспечить скот необходимым запасом сена на весь длительный весенне-зимний период удавалось далеко не всегда даже северным коми, имеющим в достаточном количестве сенокосные угодья: продолжительное ненастье во время косьбы и стогования могло погубить большую часть заготовленных кормовых запасов. У коми-пермяков весенняя бескормица для скота была обычным явлением, не случайно коровы получили у них прозвища "горемычек" или "тасканок", поскольку по окончании стойлового периода их на руках приходилось вытаскивать из хлева (Белицер 1958, С. 54). При недостатке кормов повсеместно у коми практиковалось использование различных суррогатов. Наиболее распространены были добавки в пищу скоту соломы и веточного корма. У северных коми большое значение для пополнения кормовых запасов имел белый исландский мох (ягель). Так в конце Х1Х в. в Удорском крае ежегодно заготовляли не менее 20.000 пудов ягеля (Карелин 1895, С. 114), добавляли его к сену также вымские, ижемские, верхневычегодские и печорские коми. Осенью в лесу ягель собирали в большие кучи, а зимой по санному пути привозили домой в виде замороженных пластов. По мере надобности пласты ягеля распиливали, парили его в бочках, добавляя муку и соль, и давали этот корм коровам. Лошади от такого суррогатного корма отказывались. У печорских коми для подкорма коров в массовом количестве заготовляли также рябиновую кору, причем, это практиковалось ежегодно и не зависимо от обеспеченности хозяйства сеном. Заготовка коры вместе с древесиной обычно производилась в марте-апреле, на хозяйство выходило до 35-40 возов рябинового кормового сырья. С одного воза затем получалось 15-20 кг полусухой рябиновой коры, которой наряду с сеном и подкармливали скот вплоть до начала пастьбы (НА КНЦ УрО РАН,- Ф. 1. - Оп. 7. - Д. 2. -Л. 107). У ижемских коми в селениях по р. Усе при бескормице скот кормили белыми куропатками, которые в массовом количестве добывались весной в близлежащей лесотундре. Мясо куропаток смешивали с мелким ивняком и небольшим количеством сена, заливали эту смесь крутым кипятком и распаривали, после чего кормили коров (Соловьев 1927, С, 34). У вымских коми в д. Синдорской, расположенной вблизи одноименного озера, традиционной добавкой к корму коровам и лошадям была рыбная мука из сушеных ершей (Безсонов 1908, С. 51). Во второй половине Х1Х в. в Синдорском озере ежегодно вылавливалось до 4.000 пудов ерша и прочей рыбы (Волков1879). Окончание стойлового периода и выгон скота на пастбища были очень важным событием в жизни северного крестьянства, поскольку снимали постоянную заботу о том, что может не хватить запасов заготовленного на зиму корма. Как и у русских, днем окончания стойлового содержания скота у коми считался Егорьев день (день Георгия Победоносца, 23 апреля ст. ст.), но так происходило лишь при очень ранней весне. Обычно же первый выгон скота приурочивали к Николину дню (9 мая ст. ст.), а у северных коми он происходил и значительно позже. Первый выгон происходил торжественно и оформлялся специальными обрядами. Выпуская скотину из хлева, хозяйки хлопали ее вербной веточкой, сохраненной с Вербного воскресенья( шестого воскресенья Великого поста, последнего перед Пасхой), окуривали можжевельником, давали ломоть хлеба с четверговой солью (пережженной в Четверг Страстной недели, последней недели Великого поста), рисовали на правом боку смоляные кресты-обереги от нечистой силы и т. д. В удорском с. Чупрово выгоняющий коров пастух, собрав их в одном месте, брал из-под копыт поледней пас (знак) - горсточку песка и со словами "Христос воскрес" бросал этот песок на спины всех коров. Считалось, что после этого коровы при пастьбе не будут разбегаться. После выхода из села пастух обходил стадо с иконой св. Георгия и читал молитву. На Вычегде в с. Гам хозяйки перед первым выгоном остригали со лба коров по клочку шерсти, закатывали шерсть в хлебные шарики и менялись ими между собой. Затем шарики скармливались коровам. Считалось, что после этого они будут пастись мирно. Овцам перед выгоном было принято сыпать на лоб четверговую соль (Дукарт 1975, С. 147). Коми-пермяки при первом выгоне провожали скот до околицы селения с зажженными свечами и, остановившись там, кланялись ему вслед, чтобы коровы приносили побольше молока, а овцы за лето нагуляли много шерсти (Добротворский 1883, С. 262). |
